— А где здесь самая большая тарань?
Он быстро опускает леску, смотрит, как я таскаю рыбу, и вдруг вскакивает: из лунки с превеликим трудом вылезает здоровенный лещ. И такой это красавец, что за него можно отдать добрую половину моего улова.
— Тэк-с, — довольно говорит Алексей. — А где здесь второй?
Но проходит минута, другая, а поклевки нет. Рыба отошла.
Появились Петрович с Васей и молча «забурились» в стороне.
Я ухожу на ранее закормленные лунки. Сразу же ощущаю резкую поклевку. Подсекаю… Рыба промахнулась, не засеклась.
Вижу, как Петрович тянет из воды что-то очень тяжелое.
— Коряга, небось? Смотри, леска лопнет, — кричу ему.
— Какая там коряга. Шевелится, дергает. Помоги.
Из лунки показывается острый, почти белый нос огромной рыбы.
— Рубить, что ли? — спрашиваю я, берясь за пешню.
— Подожди, как бы дело не испортить. Рыбка-то какая, а? Возьми леску, а я руку в лунку просуну.
Петрович осторожно опускает руку в лунку и с натугой тащит рыбу. Показываются янтарные глаза, серебристо-фиолетовые щеки, но жабры не пролезают.
— Давай, вместе потянем, — с дрожью в голосе говорит Петрович.
Мы запускаем два пальца под жабры и вытаскиваем на лед толстого, короткого судака, похожего на большую чурку. Удивительно спокойно лежит он на снежной подушке, лишь изредка пошевеливая жабрами и взмахивая широким хвостовым плавником с черными крапинками.
Сбегаются рыболовы, посмотреть на богатый улов. Петрович не успевает отвечать на вопросы. Удивительно, что судак соблазнился мормышкой!?
Клев прекратился, мы отправляемся на поиск новых мест, а Петрович остается на счастливой лунке.
В бинокль я разыскал Серегу. Тот сидел на ведре возле берега, низко опустив голову. Задумался или уснул? Показываю на него Алексею и просматриваю дальше водоем.
— Упал, смотри — упал! — кричит Леша.
— Кто упал? Куда упал?
— Серега с ведра свалился!
Пыхтя и отдуваясь, мы бежим к рыболову. Он стоит на коленях во влажном рыхлом снегу, еле удерживая в руках удочку, которую вырывает у него из рук весьма сильная рыба.
— Мори, мори!..
— Отпускай леску, дай рыбе ход!
— Держи так, никого не слушай, леска выдержит!
— Отойдите, дайте человеку самому все обдумать! — наперебой кричат болельщики над самым ухом рыбака.
А рыбака трясет, как в лихорадке, леска подозрительно звенит у острой кромки льда.
Мы наклоняемся над лункой и замечаем, что большая рыба никак не хочет заходить в освещенную лунку.
— Никак лещ?
— Пожалуй, он!
Раскрасневшийся Серега, виновато улыбаясь, тащит рыбу, как на сцене, под пристальными взглядами острых ценителей.
Кто-то заводит крюк под еще тонкий лед, и на мокром снегу уже прыгает, обдавая нас холодными брызгами, огромный лещ. Никто из нас пока не ловил таких лещей. И мы решаем под дружный хохот, что явился он не случайно. Надо же было кому-нибудь разбудить уснувшего рыбака…