Выскочив из квартиры, осмотрелся. Лестница в доме широкая и просторная, вход сквозной — и на улицу, и во двор. Вот только туда нам уже не спуститься — грохнули двери, и в тишине спящего дома зазвучали гулкие звуки шагов. Полиция протектората — сразу понятно. Даже мои подержанные ботинки городского охотника гасят звуки, как не пытайся топать по полу, а эти парни шумят как стадо лосей.
Не целясь, выпустил короткую очередь вниз, в лестничный пролет, заставив патрульных притормозить. Резким ударом сбил ручку ближайшей двери — массивную, с круглым набалдашником в виде головы льва.
— Fire in the hole! — пронзительно заорал я, с силой запуская отбитую ручку вниз по лестнице.
Меня всегда отстраненно интересовало, почему восклицание «огонь в дыре» на английском означает предупреждение о скором взрыве гранаты. И только когда я кинул массивную ручку вниз, подумал о том, что в этом мире об этом могут предупреждать по-человечески.
Не знаю, или здесь также был в порядке вещей подобный крик-предупреждение, либо патрульные просто среагировали на прыгающую по ступеням металлическую болванку, но несколько секунд нам я выиграл. Выпустив короткую очередь в витражное окно рядом, крепко приобнял Анжелу за талию. Он почти на голову меня выше, так что со стороны наши объятия, наверное, выглядели не очень убедительно.
— Держись! — негромко произнес я.
«Не, ну какой дебил, вот где таких берут, а?» — уже привычно поинтересовался внутренний голос с памятными интонациями Мустафы, когда потащив за собой послушно перебиравшую ногами Анжелу, я с разбега вышел вместе с ней на улицу через осыпавшееся витражное окно.
Прыгал не бездумно — навелся на темнеющее пятно листьев раскидистого дерева, на которое мы и приземлились — пробивая листву и тонкие ветви, больно ударяясь о крупные.
Расцепившись на последних, самых толстых ветках, мешком рухнули на газон рядом друг с другом. Я видел, как и куда падаю, а вот Шиманской пришлось непросто — у нее от удара звучно вышибло воздух из груди.
— Вставай, вставай! — потянул я ее за собой, сразу заметив автомобиль Анжелы. Ярко-красный ягуар с блестящей хромом радиаторной решеткой и на широких спортивных колесах стоял метрах в двадцати от нас, на другой стороне подъездной дорожки, по периметру огибающей внутренний двор.
Анжела поднялась, но двигалась как перебравшая с алкоголем главный бухгалтер на танцполе новогоднего корпоратива. Но самое главное, что она двигалась. Потащив ее за собой, я побежал к машине, заполошно осматриваясь.
— На пассажирское место, заводи! — коротко бросил я, подталкивая Анжелу к пассажирской двери. Забравшись в салон, Шиманская начала голосом подавать команды, разрешая вождение чужому человеку. То есть мне.