— Долго не живут, — повторил ее мысль Владимиров и осекся. Но постепенно сменил тему разговора. Говорить дальше о своих подозрениях относительно суицида, возможно, совершенного этой пропавшей женщиной, ему не хотелось.
Он посмотрел на красивое тонкое лицо своей жены, на ее полноватую фигуру и вспомнил, как она сама пила горстями успокоительные и не могла спокойно спать по ночам. Тогда после свадьбы они в страхе перед возможной беременностью переборщили с контрацептивами, а потом лет через пять, когда уже всерьез задумались о детях, вдруг поняли, что забеременеть Надя никак не может. Тогда она работала менеджером в какой-то крупной фирме. Получала неплохо, но работа ее изматывала до крайности. Возраст ее приближался к тридцати годам, желание родить ребенка все возрастало, а так как результата не было, то начались болезни, бесконечные тревоги, слезы по вечерам, признания в нежелании жить и так далее.
Положительный тест на беременность стал настоящим спасением. Несмотря на то, что впереди были еще 8 напряженных месяцев ожидания, страхов, непростых прогнозов врачей, тех же самых слез, Степан появился на свет вполне здоровым малышом, который вылечил свою маму от душевной непогоды. Надежда преобразилась и с радостью посвятила себя материнству. Еще через четыре года родилась Настя. Именно с дочерью, когда ей исполнилось три годика, Надя ушла работать воспитателем в детский сад, а затем перешла на должность штатного психолога.
И все-таки Владимиров помнил, как непросто было их семье, когда они мечтали о детях, поэтому ценил покой жены и старался оберегать своих близких от лишних жизненных треволнений.
А между тем время шло своим чередом. Как-то незаметно подкрался Новый год с привычными застольями и напряженной для сотрудников органов внутренних дел работой. Дальше пришло время всевозможных отчетов и совещаний, на которых было нужно кого-то слушать, что-то говорить. Каждый день возникало еще множество обязанностей, поэтому история о пропавшей женщине в многомиллионной Москве стала уходить в сознании Владимирова на второй план.
В конце марта его свалил неожиданный грипп. Он понял, что получил небольшую временную передышку и ушел на больничный. Вернулся в свое отделение уже в начале апреля. Его встретил как всегда жизнерадостный Егор Левин.
Левин еще с порога воскликнул:
— Ты, Дима, всегда пропадаешь тогда, когда о тебе больше всего говорят!
— А что обо мне говорить? — заметил Владимиров. — Или случилось что?
— Да так ничего особенного. Но расскажу. Помнишь дело об этой пропавшей? Ну, Филатовой? Дело Ковалев вел?