— Сядь, Айви.
Он подвел ее к ближайшему креслу. Как только она села, он заставил себя отойти от нее. Он видел боль на ее лице, но боялся, что не выдержит и обнимет Айви.
— Я не знаю, смогу ли пережить это, — произнес он.
— Семейная трагедия…
— Нет, тайны и секреты.
Наступило долгое молчание. Пакстон не мог говорить. Его поразило собственное лицемерие, и он почувствовал себя так, словно катается на американских горках. Как он может упрекать Айви в сокрытии фактов, когда он сам таится от нее? Может ли он раскрыть ей свое унизительное прошлое?
— Я скажу снова: прости, Пакстон. — Голос Айви стал сильнее и увереннее. — Я должна была сказать тебе то, что знала. Слушай, я понимаю, ты злишься. Но твои родители не говорили тебе о том, что мой прадед настолько испугался, когда кто-то врезался в автомобиль его жены с маленькой дочерью, что он собрал вещи и сбежал ночью, чтобы защитить свою семью.
Пакстон насторожился:
— Что?
— Твоя бабушка не рассказывала тебе об этом, да? — Глаза Айви блестели. Пакстон не мог отвести от нее взгляд. — Это стало последним событием в длинной череде ужасов, которые обрушились на него до того, как семья сбежала, спасая свою жизнь. Я точно знаю, на что способна твоя семья.
Пакстон подозревал, что его предки прибегали к физическому насилию, но подробности этого никогда не обсуждались. Обидеть невинную женщину и ребенка было немыслимо.
— Если есть возможность доказать невиновность моей семьи, я хочу ею воспользоваться, Пакстон.
Получается, его семья, которой он так старался служить, скрывала от него правду. Пакстон почувствовал, что все его предвзятые представления начинают рушиться.
— Я все понимаю, Пакстон. — Она встала и неуверенно подошла к нему. — И я хотела тебе доверять. Но я не была готова. Сначала это, честно говоря, не имело значения. Но потом, когда я забеременела, на карту было поставлено слишком много. — Она коснулась рукой его предплечья. — Я знаю, тебя застигли врасплох. Но я думала, со временем мы лучше узнаем друг друга. Почему ты не хочешь выслушать меня? Дай мне шанс объясниться.
В этот момент он поднял голову и увидел ее великолепные голубые глаза, в которых читалась безумная обида.
— Я не переживу это снова, — настаивала она. — Пакстон, да, я не сказала тебе всего сразу, но я не врала тебе. Я просто не могу всегда и обо всем рассказывать тебе, согласно твоему рабочему графику. Я не могу.
Он уже качал головой, зная, что следует раскрыть свои собственные секреты. Это был единственный способ решить их проблему.
— Причина не в тебе. — У него сдавило горло, словно призывая его хранить свои секреты и дальше. Но Айви заслуживает того, чтобы знать правду. Он отвернулся от ее пристального взгляда. — У меня была женщина, давным-давно. — Он не мог сказать Айви, как был влюблен и наивен. В конце концов он быстро повзрослел. — Я был молод и глуп. И упустил из виду множество подсказок, а потом узнал, как она рассказывает своим друзьям, что сошлась со мной из-за моих денег.