Но Рокентин решил публику ошарашить до конца. Он важным тоном произнес:
— Если государь позволит, а дамы и господа пожелают, я в сей же миг подыму весь этот дворец с людьми и скотами на высоту в одну версту с четвертью. Оттуда каждый сможет в сию подзорную трубу, что лежит на моем столике, зреть столицы мира — Рим, Лондон, Париж. Но вперед говорю: при обратном опускании порой случаются значительные разрушения и жертвы. Будем рисковать?
— Будем, будем! — радостно закричал Меншиков, принявший очередную порцию ренского.
Однако собрание уже успело увериться в беспредельных возможностях Рокентина и наотрез отказалось подыматься на версту с четвертью. Особенно пугала эта самая «четверть», придававшая словам Рокентина незыблемую достоверность.
Но вскоре главную славу Рокентин приобрел как умелый и исключительно честный бриллиантщик.
В 1719 году умер знаменитый проектировщик Петербурга Леблон. Его небольшой дом о девяти окошках с видом на Невскую перспективу купил у наследников Рокентин.
И тут же устроил в нем ювелирную мастерскую. Он не держал ни поваров, ни шутов, ни приживал, ни садоводов. Семьи у него тоже не было. Из всей прислуги — можете смеяться! — у него был лишь кучер, управлявший скромным выездом, да вся высохшая, с выбитым глазом, беззубая, похожая на мощи старуха, которая мыла, стирала, готовила на барина. Жалованья она не получала, довольствуясь теплым углом, ибо Рокентин был скрягой изумительным.
И это вопреки тому, что бриллиантщик работал с самыми важными заказчиками и получал за работу деньги бешеные.
В дом к себе Рокентин никого не пускал, но светлейший как-то нарочно, любопытства ради завернул к нему.
Кривая старуха не посмела задержать высокого гостя, провела Меншикова в мастерскую. Рокентин стоял возле жаркой печи, работая мехом. Возле него на верстаке лежали многочисленные молоточки, клещи, циркули, тигли, напильники, февки — трубочки для пайки. На стене висела в черной рамке древняя гравюра. На ней был изображен магический круг с четырьмя апокалипсическими зверями, с шестиконечной звездой посредине, заключавшей в себе произведения первых шести чисел.
Рокентин вежливо поклонился гостю, но от работы не оторвался, лишь независимым тоном бросил:
— Простите, светлейший, заказ срочный: для супруги генерал-полицмейстера Антона Девиера диадему делаю, ко дню ее ангела заказана.
Меншиков полюбопытствовал:
— Господин Рокентин, отчего ты живешь анахоретом, нет у тебя друзей?
Бриллиантщик оторвался на мгновение от работы, назидательно произнес:
— Оттого, ваше сиятельство, что друзей надо принимать, пивом угощать, а у меня нет ни свободного времени, ни денег на пиво.