— Ну, звездочет, где он? Сейчас будем на Красной площади жечь шакала поганого!
Явился Викентий. Царедворцы и сбившаяся в кучку челядь с любопытством уставились на волхва. Басманов заглянул в лицо Викентия, елейным голосом протянул:
— Ну, латынянин гнусный! Зенки свои расторопь. Государь-свет, хвала Богу, силен, как никогда. Зришь ли сие, идолослужитель треклятый?
Весело улыбаясь, Иоанн Васильевич тоже вопросил:
— Ну, звезды наврали? Назначенный день — сегодня, а я живой!
Викентий негромко, обыденным голосом произнес:
— Государь, но сейчас лишь утро! Кириллин день еще не миновал…
Иоанн Васильевич словно поперхнулся: хотел еще чего-то сказать, да промолчал.
Он вновь ходил хмурым. От обеда отказался.
Вечером сел с Годуновым в шахматы играть. Пили вино.
Проиграл две партии. Никогда прежде Годунов у государя не рисковал выигрывать. Государь хотел сказать об этом, как вдруг дико вскрикнул, вытаращил глаза и замертво рухнул на ковер. Изо рта у него обильно кровавая пена пошла.
— Лекаря скорее! — крикнул Годунов.
Прибежал Бомелиус, пощупал пульс:
— Тело уже рассталось с духом…
Все перекрестились. Басманов особой печали не выказал:
— Бог дал, Бог взял!
Зато простой народ скорбел по-настоящему. Тысячи людей стекались в Москву. Горестные вопли неслись в небо. Годунов с печальным удивлением качал головой:
— А если бы покойник истребил народу в два раза больше, так стенаний о нем тоже было бы больше? Сказывают, о кровавом Калигуле и безумном Нероне простолюдины скорбели как о родных сыновьях. Удивительно, да и только — сколь сильно чернь любит ярмо да кнут.
По Москве гулял слух: «Иоанн Васильевич отравлен приближенными!» Среди вероятных убийц называли и Бориса Годунова, и вошедшего с ним в сговор чужеземного звездочета. Ведь у Викентия и впрямь не было выбора: или самому сгореть на костре, или подсыпать государю в вино яд. Ничто так не толкает на убийство, как страх перед будущей жертвой. А под этим страхом постоянно жили все приближенные государя.
Впрочем, история — дело темное. Ведь многие остались в убеждении, что Василиса, будучи закопанной живьем, так и приняла мученическую смерть.
И что стало с нашими героями? Викентий Буракевич был отпущен на свободу, добрался до Кракова. Василиса уже знала о смерти своего бывшего мужа — Иоанна Васильевича. План ее — заставить страдать и изнывать от страха государя — блестяще осуществился, но она радости от этого не чувствовала. Викентий стал ее мужем, она родила ему пятерых детей. В искренней молитве уста ее жарко шептали:
— Спасибо, Господи, за мое нынешнее счастье! Семью свою не променяю за все короны царские…