Тайны двора государева (Лавров) - страница 78

Скоро закончили и с остальными.

Трупы свезли на Красную площадь, где они были брошены у рва и до самого лета распространяли мефитическое, непереносное зловоние.

Государь же, кровяня шпорами литые бока скакуна, понесся к Немецкой слободе. Почти до утра с молодой страстью терзал он в любовной истоме легкое тело белокурой бестии Анны Монс.

На прощание сказал:

— А ведь мыслил, что двумя неделями прежде с тобой простился! Ты, Анхен, меня любишь?

— Зело! — произнесла смешное русское слово и рассмеялась.

Петр подумал о крепости чувств возлюбленной, Анхен — о грядущей счастливой судьбе, и оба ошибались.

В тот же день Петр на полтора года покинул Россию.

Гневу Петра не было предела. Вернувшись в Москву после полутора лет отсутствия, застал он многие нестроения. Стрелецкий бунт, опустошение казны, повальное взяточничество и воровство — все это накалило государя до предела. И вот верх наглости — обворовали самого Петра. Это переполнило чашу терпения…

На другое утро после возвращения домой, когда солнце не успело еще подняться высоко от края земли, к Преображенскому дворцу уже подъезжали пыльные кареты, скрипучие дормезы, легкие коляски и кавалькады гарцующих верховых. Царедворцы, бояре, вельможи, люди важные и вовсе не знатные спешили поклониться своему государю, приложиться к ручке его.

Тот принимал во вновь отделанном зале, где стены были расписаны золотыми листьями и невиданными птицами. Громадный, многоаршинный дубовый стол с резными ножками был уставлен закусками, саженными осетрами, пузатыми бутылками, серебряными чарками.

Охотно рассказывал государь о своем путешествии, об искусных корабельных мастерах, коих встретил в Англии и Голландии, о дружбе своей с королем Августом.

— Зрите, какие чудные часы подарил он мне, механика самая точная. — Лицо государя сияло счастьем, словно он сам эти часы собрал. — Завод пружины — на два дня, внутри куранты имеются, кои на отдельном заводе и каждый час громко бьют, а точность изумительная — за месяц хода даже на минуту не сбились. Можете в руки взять…

Думные дьяки, генералы и полковники, знатные бояре корявыми пальцами, боясь дыхнуть, принимали золотую луковицу, с величайшей осторожностью разглядывали это чудо, украшенное обильно изумрудами (любимый камень Петра) и бриллиантами, ахали, цокали языками:

— Знатная штуковина, цены нет!

С не меньшим изумлением знатный народ разглядывал самого Петра. Был он в парике, с тщательно бритым подбородком, упиравшимся в тонкого вязания кружевной воротничок, в изящного сукна непривычно короткий кафтан.