— Вместе. Конечно! — сказала Людмила. — За это время Леня обклеит объявлениями весь наш тупик, и что-нибудь да найдется!..
Она говорила бодро и даже весело, потому что мама начала искать тряпкой пыль там, где ее не было, а у отца по шее и по лицу поползла красная краска.
Отец не пропел, а как-то почти прошептал на свой особый мотив:
— В движеньи мельник жизнь ведет, в движеньи…
Я уже говорил, что не помню, с какого возраста я себя помню. Но с той поры, с какой помню, никто из нас четверых никогда не уезжал на целых полгода.
Сколько написано разных музыкальных произведений про людей, которые уезжают! Отец цитировал сейчас эти песни и арии. Композиторы почему-то очень радуются, когда люди уезжают из дома. Но отец пел эти веселые песни невесело.
И мне было как-то не по себе.
— Это даже хорошо, что ты уезжаешь, — сказала мама Людмиле. — Наконец мы узнали, как Леня к тебе относится!
Чтоб не грустить, я пытался вспомнить все случаи, когда Людмила была несправедлива, а вспоминал фильмы и пьесы, на которые водила меня сестра. Хотел вспомнить приятелей, которые мне нравились, а ей нет, но вспоминал об Иване, с которым никогда бы не встретился, если бы не она.
К Ивану мы тоже привыкли. Он все время подбрасывал нам положительные эмоции.
— Вы провожаете нас с Людмилой в наш первый путь, как провожают в последний, — сказал Иван. — Где же логика? Где же простая логика? Надо радоваться, а вы?..
— Чему радоваться? — спросил я.
— Раньше вы не получали от нас писем, а теперь будете получать! Это во-первых. Во-вторых, до сих пор вы не ждали нашего возвращения, а теперь будете ждать. И в-третьих, мы действительно к вам вернемся. Это же будет праздник!
— Слишком уж до-олго… — промямлил я.
— Долго? Вспомни какой-нибудь случай, который произошел с тобой полгода назад. Что-нибудь такое… значительное!
Я подумал, что примерно полгода назад дал Костику по физиономии.
— Вспомнил?
— Ну, вспомнил…
— Давно это было?
— Нет… как будто вчера.
— Вчера? Значит, мы вернемся к вам завтра! Все познается в сравнении.
— Я понимаю.
— Эти шесть месяцев промчатся так же быстро, как те. Ты хозяин своих собственных мыслей?
— Наверно, хозяин.
— Вот и переключи их с отъезда на возвращение. Переключил?
— Постараюсь.
— Ну, вот! Не существует безвыходных положений.
— О бра-атья, довольно печали! — пропел отец из той самой странной симфонии Бетховена, в которой поют. И добавил: — Плохой тот мельник должен быть, что век свой хочет дома жить!..
Иван опять подбросил нам положительные эмоции.
Накануне отъезда мы все, мама, отец и я, с его помощью переключили мысли и думали о дне возвращения. Как это будет здорово — получим телеграмму: «Встречайте! Целуем!» — и помчимся встречать!