В нише за круглым столиком действительно сидел Снейдер. Она подошла к нему и остановилась.
Снейдер поднял взгляд, и прошло секунд тридцать, прежде чем он ее узнал. В пепельнице перед ним лежала сигарета, которая подозрительно пахла марихуаной, а рядом стоял напиток.
– Томатный сок с перцем, солью и табаско? – спросила Сабина.
– И с водкой, – пробормотал он. – У них есть чертовски хороший ванильный чай, но сегодня мне не хочется. Верно, старик?
Сабина заглянула под стол. Перед полупустой миской с водой растянулся Винсент – почти метр в длину. Голова бассета лежала на передних лапах, и, похоже, он преспокойно спал. Снейдер держал в руке поводок и похлопывал им себя по бедру.
– Вы так обходитесь с несчастным псом?
– Винсент не имеет ничего против голубых. Он ходит сюда уже три года. Регулярно, каждый первый четверг месяца. Он обожает музыку в эти вечера.
– Ах, как мило.
– Вы циничны, – заметил Снейдер. – Обычно это моя роль.
– Да, раньше, когда вы еще работали в БКА.
– Как вы меня нашли?
– В отличие от вас я по-прежнему в БКА. Мы знаем все.
– Умничать будете со своими племянницами, к тому же… я слышу какое-то недовольство в вашем голосе?
– Нам нужно поговорить, – коротко сказала она.
– Я думал, мы уже сделали это в университете?
– Черт возьми, я не шучу!
– Как хотите. – Снейдер сунул руку в карман пиджака и вытащил мобильный.
– Вы…
Он поднял руку и заставил ее замолчать. Лезвием складного ножика, который он также достал из кармана, Снейдер поковырял корпус телефона и открыл его. Потом потер глаза, уставился на внутренние части и вытащил из телефона аккумулятор, сим-карту и интегрированный красный чип.
– Вы…
Он опять поднял руку, не дав ей договорить.
– Пять, четыре, три, два, один… – Он улыбнулся.
– Вы должны перестать курить эту дурь.
– Да, мать Тереза. Без аккумулятора чип работает еще пять секунд, затем сигнал пропадает. К тому же нас могут прослушивать. Кто меня обнаружил? Ломан?
– Да, Ломан.
– Ваш сотовый у вас с собой?
Сабине не хотелось, чтобы Снейдер разобрал и ее телефон, а потом, возможно, не смог бы собрать.
– Лежит в машине, – солгала она.
– Хорошо.
– Можно сесть?
– Если это обязательно, но не наступите Винсенту на хвост.
– Я постараюсь. – Господи, она еще никогда не видела Снейдера таким обкуренным. Похоже, смерть Дианы затронула его сильнее, чем он хотел признать. Все-таки эта женщина была единственной, кого он когда-либо любил.
Она села и уже хотела заговорить тихим голосом, как в бар вошел высокий худой мужчина в костюме. В свете потолочных ламп она увидела рябое лицо, очки в стальной оправе и седые волосы на косой пробор.