И вот, после прочтения этой главы открывается великая тайна, почему Его благородие был на короткой ноге с самим Распутиным Григорием Ефимовичем, а через него и с премьер-министром Его высокопревосходительством Столыпиным Петром Аркадьевичем.
С Распутиным ОВ действовал как опытный фармазонщик, но фармазонщик, вооружённый правдивой информацией, в которую трудно не поверить и даже то, как он представился Ангелом, которому известна судьба старца, говорит о том, что Его благородие азартный игрок, и игрок рисковый. Но во всей своей жизни ОВ не проявлял никакого азарта в играх, как-то: скачки, рулетка, карты, шашки, шахматы, домино. Хотя, нет, в домино-то он как раз играл и играл со всем азартом. Я это видел один раз и больше не видел никогда. В шахматах его бесила пауза, предоставляемая сопернику на обдумывание хода. Мне казалось, что он бы переставлял фигуры мгновенно, а потом схватил доску и ещё огрел противника, но выдержка и воспитание брали верх над естественными инстинктами дикого человека.
- Я так и знал, что наживу с вами неприятностей, - начал громить меня генерал-лейтенант Медведев, - то вы поэт как лорд Байрон, то начали готовить из своей роты снайперов и сами оказались снайпером, за которого английским правительством назначена крупная награда. Какие ещё подарки хранятся в вашем загашнике? Что я отвечу генерал-губернатору, что я отвечу Его Императорскому Величеству за то, что пригрел на своей груди злейшего врага нашего союзника - Британской империи? А у вас, господин подполковник, есть что добавить?
- Полностью согласен с Вами, Ваше превосходительство, - согласился с генералом подполковник Скульдицкий.
- Я слушаю Вас, - сказал генерал и стал ходить передо мной, как разъярённый лев в своей клетке.
- Ваше превосходительство, - чётко доложил я, - когда началась англо-бурская война, мне было всего семнадцать лет, а когда она закончилась, мне было только двадцать лет. Я даже теоретически не мог находиться в Африке, потому что такие события не пропадают из памяти даже при травмах.
Генерал остановился и хмуро посмотрел на подполковника Скульдицкого:
- А вы, господин подполковник, даже не удосужились посчитать цифры и прийти к ясно видимому выводу? Ладно я старик, можно было бы позабавить старика историей, а вы так поспешно со мной согласились. Нет уж, если ты человека поддерживаешь, то поддерживать его нужно всегда. Что будем делать, господин зауряд-прапорщик? - спросил он меня.
- Ваше превосходительство, - сказал я, - предлагаю ничего не делать. Слухи сами утихнут. Любое действие будет воспринято как охапка хвороста в тлеющий костёр. Умные люди сами всё поймут, а дуракам ничего не докажешь. Зато авторитет нашего корпуса будет на высоте.