Нас никто не окликнул и не остановил, лишь здоровяк с лычками сержанта на шевроне бросил на нас взгляд, но быстро потерял всякий интерес.
Идти пришлось долго. За это время я успел вдоволь насмотреться на подземные улицы. Катастрофа, насколько бы ужасной она ни была, не затронула эти туннели, не смогла оставить здесь свой страшный отпечаток. Никаких трещин, разрухи и следов пожаров. Обычные улицы, отличающиеся лишь небольшими штрихами, которые не всякий глаз зацепит.
Так, например, магнитные рельсы были обесточены, поручни, идущие вдоль платформ, демонтированы и куда-то унесены. Технические транспортники обслуживающего персонала, призванные катать туда-сюда смену ремонтников пылились внутри бетонных карманов на перешейках улиц. Сами перешейки теперь выступали в роли блокпостов. Были оборудованы тяжёлым вооружением и наводнены бойцами, одетыми в одинаковую полевую форму империи.
Нас. никто не останавливал и не проявлял особого внимания. Постепенно на пути стали попадаться и другие люди кроме военных. Какие-то работяги, торопящиеся куда-то в защитных технических комбинезонах. Парочка сослуживцев Скельта с одинаково бесстрастными лицами взирающие на нас. сквозь стеклянную стену одной из попутных станций. Копошащийся под самым потолком электрик, чьи маты были слышны даже внизу, ковыряющийся в распределительной коробке возле двух потухших потолочных ламп. Я наконец-то начал чувствовать себя в обжитом, безопасном месте.
Ещё больше всё изменилось, когда мы дошли до закрытой наглухо аварийной переборки. Пожар в туннелях – страшная штука, как, впрочем, и затопление. И эта многотонная стальная пластина помогала отсечь район, в котором случалось ЧП, от всех остальных. Но в общине она выполняла другую функцию, отделяла закрытые ключевые районы от жилых.
Здесь нас. обыскали, просветили сканером все вещи, не поленились ощупать каждую складку комбеза и заглянуть в обувь. Безопасник не стал исключением, его тоже осмотрели, точно такие же, как и он, ОВБшники в серой форме, дежурившие здесь вперемешку с военными.
Мои глаза полезли на лоб, как только мы шагнули в один из центральных секторов Башни. Когда-то это место называлось Шанхай. В те времена боковины туннеля пестрели вывесками, завлекали клиентов низкокачественными голограммами и радовали повес, всех мастей сомнительными предложениями.
Стоило в те времена отвернуть в сторону от основной улицы, и можно было часами блуждать по многоярусным магазинчикам и барам. Этот подземный участок низинного города в своё время был самым крупным злачным местом в округе. Здесь можно было достать всё что угодно, кроме совсем уж явной запрещёнки.