Таня не нашла, что ответить. Сказать какую-то глупость и обидеть мужчину, было страшно, но и промолчать в такой ситуации сложно. Разве что попытаться сделать вид, что смутилась. Хотя, кажется, и делать ничего не придется. Уж больно жарко и щекам, и ушам, и даже шее.
– Антон, я, – промямлила она, старательно изучая трещинки на столешнице, – мы… это все так неожиданно… Я просто не знаю даже…
– Тут и знать нечего, – улыбнулся мужчина. – Бывает, люди рядом долго, присматриваются. А бывает – раз и все. Хотя, у нас тоже время было присмотреться. Лично я им воспользовался и сделал выводы.
– Боюсь, как бы ты потом не пожалел.
– Не бойся, – он протянул руку и поймал ее ладошку. – Ну вот, пальчики холодные. Замерзла?
– Скорее нервное, – девушка заставила себя оторваться от особо извилистой трещины и посмотреть на вампира. – Все это настолько неожиданно.
– Неожиданно было, когда ты мне под колеса выскочила, – хмыкнул Антон. – Чуть не помер на месте от ужаса. Сорок лет за рулем, ни одной аварии, регулярно курсы экстремального вождения посещаю, а тут раз и насмерть человека.
– Извини, – девушка чуть сжала его пальцы.
– Извиню, но с одним условием, – мужчина постарался принять как можно более серьезный вид.
– С каким? – напряглась Таня.
– Ты больше ни с кем не будешь знакомиться таким оригинальным способом.
– Приложу к этому все усилия, – пообещала девушка, – но за других не обещаю. Сам знаешь, идиотов хватает.
– Знаю, – согласился Антон. – Потому и не берусь за расследование аварий. Только если кого-то в машину запихали и увезли. Иначе будешь до морковкина заговенья выяснять, кто где ехал, кто что видел, и видел ли вообще. У нас же народная болезнь просто – избирательная слепота. Что не надо – вижу, что надо – нет, и даже близко не был.
Татьяна улыбнулась. Об этой черте она знала на собственной практике. Что бы ни вытворяли мать и ее собутыльники, соседи молча прятались за своими хлипкими дверями и стенами, скорее всего затыкая уши. И копили деньги, чтобы скорее перебраться в новый дом. А на их место приезжали новые жильцы, которые быстро вливались в коллектив. Если кто-то и жаловался, что его обманули, обещали хороший дом или новую квартиру, а вселили в какой-то барак, то или быстро успокаивался, или куда-то пропадал. Квартира же через какое-то время пополнялась новым, более смирным жильцом. Куда пропал прежний – никто не знал, не ведал и не догадывался.
– Да, люди предпочитают не замечать того, что может нарушить привычный распорядок, – вздохнула она. – Я с этим косвенно сталкивалась. Так-то меня не трогали, – тут же пояснила она, – но часто замечала, как к нам выселяют таких же гавриков, как мать и ее приятели. Некоторые очень незаметно исчезали. Вроде был человек, и пропал без вести. Что интересно, исчезали только те, кто не доволен был, жаловаться начинал, писать куда-то пробовал.