Огромный срок, за который можно разрушить целую империю. И, может, даже, подкосить глиняный ноги такого колосса, как регион Белого Дракона.
– Зачем тебе все это, Чужак? — неожиданно спросил Абрахам. – Я был когда-то проездом в Рубиновом Дворце.
-- Проездом?
– Ну да. Знаешь ли, – Шенси улыбнулся и поправил кинжалом вывалившееся из костра поленце. – там не очень величают сына того, кто взял на копье их казну.
Резонно…
– Так вот к чему это я, – Абрахам прокашлялся и устремил взгляд куда-то внутрь пламени. – принцесса уже наглядно продемонстрировала свое отношение к тебе. И, честно, не знаю, может ты в неё вблюблен, может еще что – но, скажу тебе так, если ты отправишься следом, то…
Шенси покачал головой. Достаточно многозначительно, чтобы дальнейших слов уже не потребовалось.
– Драконы, друг мой, это такие же мрази, как и фениксы. Да и вообще – все звери, что правят людьми, они даже хуже… зверей, прости за каламбур.
Хаджар промолчал.
– Зверям звериное, людям – людское, гномам – гномье, – явно процитировал кого-то Абрахам. – так говорил мой покойный батюшка, да раздерут Йофе Шенси все демоны бездны. Но в одном он был прав – нет мира там, где человеком правит зверь. И не важно какую шкуру он носит – звериную или человечью. Здесь, – Абрахам ударил себя по груди. – бьется всегда либо людское сердце – либо сердце нелюдя.
Наверное, это не только звучало “по-расистски”, как бы сказали на далекой Земле, но таковым и являлось. Но у Абрахама имелись на то свои причины. И кто такой Хаджар, чтобы кого-то осуждать.
Они помолчали некоторое время. О чем думал Шенси, Хаджар не знал. Сам же он прислушивался к магии Чин’Аме, стараясь понять что ему можно, а что нельзя говорить.
– От этого посольства зависит жизнь моей жены и сына, – произнес, наконец, Хаджар.
Абрахам поперхнулся и повернулся к своему собеседнику. Он разглядывал Хаджара как-то… по-новому. Будто видел в первый раз в своей жизни.
– Ты не производишь впечатление семейного человека.
Хаджар, вместо ответа, вновь промолчал. Но, по сути, в чем-то Абрахам был прав.
У Хаджара была семья. Недолго. Краткий миг. Миг счастья и покоя.
Но этот миг был отнят у него. Заключен в ледяной гроб, на котором поставили песочные часы, из которых неумолимо убегало время, играя отнюдь не на стороне бегущего по лабиринту Хаджара.
Если он не успеет вовремя – Аркемейя, а вместе с ней и ребенок, которого та вынашивает под сердцем, умрет.
Если Тенед не вернется в Рубиновый Дворец вместе с Хаджаром, как того требовала клятва, умрет Хаджар, а вместе с ним и Аркемейя…