Вот теперь мне реально страшно.
— А то что? — ухмыляется мужчина.
Он касается губами моего подбородка, замершего от напряжения рта, и с усмешкой заявляет:
— Я уже месяц мечтаю трахнуть тебя на этом столе.
Он надеется сбить меня с толку этой откровенностью. Дезориентировать, чтобы я потерялась в собственном смущении.
Но мне уже не девятнадцать чтобы вестись на подобные проделки.
— Тебе Людка больше не дает?
Светлые брови удивленно ползут вверх.
— Дает, — протягивает он с самодовольной интонацией в голосе.
Пытаюсь дернуться под ним. Ни хрена…
— Нравится, когда сопротивляются? Что на обычную ласку больше не стоит?! — ядовито говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Улыбка слетает с лица мужчины, и в следующее мгновение я оказываюсь свободна.
— А ты стала стервой, — качает головой, едва скрывая досаду.
— Я всегда была ею, — огрызаюсь в ответ.
Медленно поднимаюсь и демонстративно поправляю одежду. Хотя отчаянно хочется схватить сумку и бежать опрометью из директорского кабинета.
Нельзя. Нельзя дать слабину. Если дам понять, что прежние чувства еще теплятся в душе, то в жизни от него не отделаюсь.
— Не знал, — наблюдает за мной как удав, отслеживающий реакции.
— А что ты вообще обо мне знал? — с вызовом смотрю в его глаза, хотя внутри все дрожит от едва сдерживаемых эмоций.
— Ты обвиняешь меня в том, что не мог дать тебе большего? То чего ты заслуживала? Извини. Я никогда не давал тебе повода думать, будто разведусь с женой. Все было честно.
— Я была молодой и глупой, но не настолько, чтобы питать иллюзии в отношении тебя, — усмехнулась я. — Нам было хорошо вместе. Каждый получил что хотел. Расстались. Так в чем проблема?
Несколько мгновений он напряженно глядит в мое лицо, словно хочет увидеть ответы на невысказанные вслух вопросы.
— Мы не расставались. Ты сама решила за меня.
Тупо смотрю на него и начинаю истерически смеяться.
— Я замуж выходила. Замуж! И поверь, мой муж меньше всего заслуживает гулящую жену. И потом — не сильно-то ты пытался меня переубедить.
Вовремя прикусила язык, с которого чуть не слетело: «если бы ты только попросил остаться».
Хватаю сумку и, оборачиваясь, иду к двери. Бежать нужно. Пока не наговорила лишнего. Но не тут-то было. Меня хватают за локоть, удерживая на месте.
— Ты, думаешь, он такой святой? Муж этот твой, — зло выплевывает мне в лицо Владимир Иванович, нависая грозной тучей, будто может задавить своим авторитетом. — Думаешь, он чем-то лучше меня?
Я медленно качаю головой и тихо отвечаю:
— Нет, не лучше. Просто он отец моих детей. За одно это я готова простить ему очень многое.