— Давай сделаем вид, что этого не было, — указывает пальцем на заявление. — Я прибавлю тебе зарплату.
Четно? Вечно голодная жадина внутри меня встрепенулась и отчаянно закивала, но тут же быстро сдулась, когда в сознании мелькнула картина недавнего зажимания на столе. Все это не стоит моего брака.
— Не надо, — выдавила я, решительно поднимаясь с места. — Две недели я отработаю.
Я делаю два решительных шага, чтобы в одно мгновение перечеркнуть давнее, но не забытое прошлое, в которое, ей-богу, не стоило возвращаться, но сильные мужские руки перехватывают, сжимают мигом поникшие плечи.
— Маша. Машенька. Что же ты делаешь, глупая, — шепчет он мне на ухо.
Теплое дыхание согревает затылок, и мурашки мгновенно разбегаются от эпицентра прикосновения.
Твою ж мать!
Ну, почему? Почему я так реагирую?
— Что мне сделать? Скажи, что мне сделать, чтобы ты хотя улыбнулась мне… как раньше.
Горячая рука спускается по предплечью и плавно перемещается на живот, сминая легкую ткань летней блузы. Мышцы моментально напрягаются, и я давлюсь воздухом не в силах ответить.
И самое ужасное, что он чувствует мой ответный трепет.
Знает, что адреналин уже бродит в крови.
Я балансирую на краю.
Отчаянно хочется дикой кошкой вывернуться и ударить его. И чем больнее, тем лучше. Еще и еще.
А потом…
Впиться поцелуем в эти лживые губы, кусая их, чтобы потом в каком-то полубезумном экстазе думать, что он мой.
Был моим… раньше…
Впиваюсь ногтями в его руку, пытаясь отодрать от себя, и злобно шиплю сквозь зубы:
— Отцепись. Блузку помнешь.
Мгновение — ладонь чуть задерживается на талии и с явной неохотой отпускает.
Владимир Иванович смотрит на меня со снисходительной улыбкой. Словно я неразумное дитя, чьи действия он просчитал на десять шагов вперед.
— Ну, что ж, Мария Викторовна, отрабатывайте, — громко говорит он и театральным жестом предлагает мне идти. — Я передам ваше заявление кадровику.
А между строк мне слышится: «Машенька, ты попала еще на две недели… со мной».
Пулей вылетаю из кабинета.
Людочка удивленно хлопает глазами, пока я чуть подрагивающей рукой набираю в пластиковый стаканчик воды, с жадностью выпиваю и тут же набираю новый.
Иду к себе, на ходу оттягивая ворот блузки, будто от этого станет легче дышать.
Ни фига не легче!
Злюсь. На себя.
Хочется побиться головой об стенку, чтобы ко мне вернулась хотя бы часть мозгов. Обо всех даже и не прошу.
Блядь… Похоже, я становлюсь похожей на истеричную курицу.