Даже неинтересно.
И Влекомов успокоился. На три дня. Ибо на день четвёртый он получил ещё одно письмо, от какой-то фирмы. Его называли победителем и предлагали дать согласие на получение тех самых трёхсот тысяч. Надо ещё только заказать что-нибудь из прилагаемого каталога.
Влекомов прибалдел — победитель?! У них там лотерея какая-то? Он их неправильно понял? Он повертел в руках конверт — что это внутри напечатано петитом?
Оказалось — самое главное. При помощи лупы (очки спасовали) удалось узнать, что победителем именуется любой, кому фирма высылает каталог. То есть каждый, кто имел неосторожность послать фон Ригелю отгадку.
Процентов двадцать, прикинул Влекомов, разорвут, как я, конверт и узнают, что «победитель» — каждый. Из остальных восьмидесяти процентов двадцать — тридцать могут сделать заказ в надежде на удачу. Цены в каталоге завышены — так что прибыль фирме обеспечена. Он почему-то подумал об Эмилии.
Не зря подумал — она тоже получила такое же письмо. И уже витала в облаках. Победительница! Вот закажет сейчас… эту занавесь для кухни… нет — пароварку, она нужнее. Эх, дороговата… Ладно, пароварку! Триста тысяч ведь скоро заплатят! И ещё подарок добавят — телевизор за то, что пароварка дорогая! Вот так, Влекомов, Фома неверующий!
Эмилия тихо засмеялась. Можно будет за границу съездить. В Германию, на прародину отца. С Влекомовым? Ну-у… Можно и с ним… Он по-немецки немного разговаривать может… Но ехидный он, доведёт своим языком до кипения или другого греха.
Тогда, может, с Ленкой махнуть? Только чтобы она не знала, откуда вдруг денежки взялись. Не то — слопает! Не её выбрали!
Нет, всё же лучше с Влекомовым. Денежек у него, правда, негусто, но так и быть, поделимся. Впрочем, время ещё есть, надо подумать. Главное — судьба ей улыбнулась! И не криво, как обычно. А во весь рот! «И, полагаю, заслуженно», — подвела Эмилия промежуточный итог своих размышлений.
Каждый в душе считает себя достойным большой удачи. Большой любви. Большой зарплаты. Большого… А имеет — чем бог наградил.
А Ленка тем временем времени не теряла. И предложение Макса фон Ригеля её перестало интересовать. Вот так-то. Нет, она не отказалась бы от трёхсот тысяч рубликов, но вырисовывалась более манящая перспектива.
Человеку свойственно в стремлении к большому идеалу попирать более мелкие. Вспомните строительство коммунизма и капитализма.
На горизонте, как авианосец на морской глади, вырастал большой идеал. В облике небольшого, но плотного мужчины с небольшой, но плотной щёточкой усов. На верхней губе, естественно.