Потому папа со временем доверил ему реализацию смелого проекта «Танко-банко».
Вадик, студент четвёртого курса, перешёл тогда на заочное отделение Петербургского финансово-экономического института (имени Чубайса, как его в будущем наверняка назовут).
Генерал приставил к нему «дядьку» (аки к Петруше Гринёву) — отставного полковника Мухортяна, своего давнего сослуживца и консультанта.
Мухортян и стал первым заместителем молодого президента нового банка «Потёмкинский», точнее — первым вице-президентом.
Уставной капитал банка равнялся стоимости всего десяти танков (по цене металлолома). Такое было возможно в начале девяностых.
Предстояло найти приличное помещение. Банк — это вам не ларёк ширпотребовский. И операционный зал, и хранилище, и системы охраны — всё должно соответствовать нормам, определяемым Центральным банком России.
Вадик вспомнил: на улице Радищева, недалеко от консульства Испании, куда он ездил визу оформлять, выстроились здания бывших казарм Преображенского полка.
Сейчас там какая-то ВПКашная контора обретается, нищая, как постреволюционный аристократ — наверняка. И среди длинной шеренги этих казарм, распихав их, обособленно красовалось аккуратное, изящное зданьице — штаб, что ли, этого самого лейб-гвардии полка. Очень миленькое, а если сделать небольшую пластическую операцию — вообще будет прелесть.
Настропалил Мухортяна. Мухортян увидел зданьице — и сам воспламенился. Выяснил: в качестве обнищавшего аристократа выступает НИИ «Фотон». Вышел на директора. Директор оказался соображающий, деловой, гибкий, как Владимир Ильич. Очень быстро от лозунгов «Социалистическая собственность священна» и «Береги народное добро пуще зеницы ока» перешёл к более доступным: «Социалистическая собственность — не священная корова, а дойная. Более того — говядина!» и «Храни народное добро на личном счёте, лучше — на валютном».
Короче, за домик на улице Радищева директор получил, помимо разового, но весомого вознаграждения, домик на Карельском перешейке и пенсию в 1000 долларов ежемесячно. Да — также место в банке для дочки. Погодя немного, дочка обрела в банке мужа, вице-президента «Потёмкинского». Нет, зять, конечно, не Мухортян, другой, из институтских друзей Вадика. Да и дело это с дочкой уже их личное.
Не подумайте, бога ради, что директор действовал без ведома столичных властей. Но там — отдельная бухгалтерия.
Зданьице отгородили, присовокупив часть двора — стоянки для иномарок нужны, отреставрировали, оборудовали как положено — и зажили.
Но аппетит не пропал, не умерился даже. Напротив — бурно развивался. Казармы-то длиннющие! Производство же «фотоновское» непрерывно сокращалось, люди увольнялись, свободные площади расширялись и не использовались. Смотреть — сердце кровью обливалось! Бесхозяйственность!