– Командующий, личный состав военного гарнизона для проведения торжественного парада построен. Начальник военного гарнизона, полковник Захарченко.
Отдав воинское приветствие полковнику, Бобёр встал возле микрофонов. Бывший начальник личной службы безопасности главы Сената, последовав его примеру, встал по правую руку, а генерал Гудза пристроился с левой. Бобёр вгляделся. На площади ровными рядами стояли воины… его бойцы. Это были лучшие воины десантно-штурмовых подразделений, и было их в строю более восьми тысяч. С такой высоты нельзя было разглядеть отдельные лица, но эманация силы, исходившая от них, что называется, внушала, и не только ему. Это была реальная сила, с которой следовало всем считаться. Это ведь были великолепно подготовленные и опытные воины, и к тому же все они пришли к нему по велению своих сердец добровольцами, а это ценно само по себе. Таких невозможно купить. Продать – да, это возможно, но не купить, эти люди не ломаются и не продаются, но страшно обмануть их ожидания и скрытые чаяния, они этого никогда не забудут и не простят. Вот только обманывать доверившихся ему воинов он ни за что не станет и не подведёт.
Глубоко вздохнув, Бобёр обвёл суровым взглядом выстроенные парадные коробки и произнёс:
– Здравия желаю, товарищи!
На мгновение наступила тишина, и тысячи бойцов в едином порыве громогласно рявкнули в ответ:
– Здравия желаю, товарищ командующий!!!
Вглядываясь в ровные шеренги бойцов, полковник выдержал некоторую паузу и с некоторым пафосом заговорил вновь:
– Товарищи солдаты и офицеры, адмиралы и генералы, труженики тыла, работники и работницы, инженеры и строители, а также все те, кто приложил свои силы для сдерживания вторгшегося в человеческие миры врага рода человеческого! Враг этот силён и коварен, он долгое время подготавливал своё вторжение с целью нас всех поработить, но на его пути встали мы! Да, мы встали грудью на его пути и не позволили завоевать нас, мы и только мы остановили и обратили вспять вторгнувшуюся армаду. Да, мы с вами совершили, казалось бы, невозможное, мы одержали победу в грандиозном сражении, но до победы в войне с подлым врагом ещё далеко, но НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ – ВРАГ БУДЕТ РАЗБИТ!!!
Последнее предложение грозным эхом пронеслось по площади, многократно усиливая торжественность момента. Замершие в строю воины, чуть качнувшись вперёд в едином порыве, грозно повторили:
– НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ – ВРАГ БУДЕТ РАЗБИТ!!!
От выплеска бешеной энергии, исходившей от бойцов, повторивших его слова, у полковника на голове зашевелились волосы. На площади бушевала хорошо сдерживаемая сила ярости… холодной и расчётливой ярости, готовой в любой момент обрушиться на врага и его уничтожить. Это была самая настоящая сила, с которой Бобёр ещё никогда в своей жизни не сталкивался, его проняло, что называется, до самой печёнки. Было в ней что-то дикое, необузданное и где-то даже стихийное и беспощадное. Да, это была страшная пробуждённая сила, способная переломить хребет любому, кто посмеет встать на её пути. Однажды пробудив, силу эту загнать обратно было невозможно, она требовала своего выхода. Это была сила пробудившегося коллективного бессознательного, жаждавшего победы… Победы и справедливости. Спустить такую могучую силу в унитаз не получится, её возможно на некоторое время приглушить, но лишь на некоторое, после чего её прорвёт с ещё большей амплитудой. Такова мощь коллективного бессознательного, спорить с ней бессмысленно, а противостоять в высшей степени глупо…