– Хватит изводить себя, дорогой мой, – наконец, мягко произнес мужчина в белом. – Мы никогда не узнаем, что в голове у ласурской демоницы, даже раздави мы эту голову щипцами – не узнаем. Вряд ли она понимает, во что ввязывается! Только время покажет, прав ты в своих подозрениях или нет.
Старик остановился и, посмотрев на мужчину, с трудом поклонился.
– Я хорошо учил вас мудрости, повелитель! Это мне следовало произносить подобные речи, не вам.
– Ну раз меня хвалит сам Сатанис Крейский, – улыбнулся собеседник, – может быть, я снова задам тебе все тот же вопрос? Не пора ли опробовать на Ласурии наше секретное оружие. Не то, о котором ты беспокоишься, другое… О котором знаем только я, ты и еще двое.
– Я понимаю ваше нетерпение, повелитель, – улыбнулся в ответ архимагистр Крея, – но, поверьте мне, рано! Он знает слишком мало. Нам нужно больше! Намного больше. Судьба порой творит странные дела и забрасывает нас в странные места. Забрать его мы всегда успеем, но вдруг он увидит то, что будет нам интереснее, чем…
Он многозначительно замолчал.
– Ты мудр, старик, и умеешь терпеть, – усмехнулся мужчина. – А мне ужасно любопытно посмотреть, каким он стал!
– Всему свое время, повелитель, – склонил голову Сатанис.
За окном шуршали пески – песчинки отсчитывали неуловимые секунды. Где-то далеко на севере эти секунды бесшумными снежинками опускались землю. Здесь время ощущалось по-другому – длинными ночами и короткими днями, холодом покрытых изморозью стен, одиночеством…
Его Светлость Атрон рю Воронн сидел в кресле за столом и работал. Узамор стал для него призванием, его женщиной и ребенком. За открытым окном тихо падал снег. Дверь приоткрылась, впуская маленькую тень.
Атрон положил перо на бумагу и откинулся в кресле. В холоде его покоев, как и в холоде его души, появилось тепло.
Раздалось вопросительное «Мя?» и острые коготки впились в голенище его сапога.
Узаморский наместник посмотрел вниз. У его ноги сидела белая кошечка с изумрудными глазами.
– Кошка, – недовольным голосом констатировал герцог. – Ты зачем пришла?
– Мя! – ответила кошечка, почти котенок, и ловко забралась по ноге ему на колени.
Потопталась, свернулась калачиком, замурчала. В зеленых глазищах искрился целый мир и капелька довольства…
Атрон положил голову на спинку кресла и закрыл глаза. Пушистое живое тепло приятно грело ладони. Его разум устремился туда, где сейчас было гораздо теплее, чем в Узаморе – в Вишенрог. Он видел себя птицей, тоскливо кружащей над темной гладью моря, над зданиями Университетов и Золотой башней, над дворцом, который со смертью Рейвин опустел для него навсегда…