– Она не красавица, но интересная, Ваше Высочество, – сказал один из приближенных принца, разглядывая миниатюрный портрет Рейвин, врученный Редьярду главой Ласурской делегации, дабы он не опозорился на представлении, перепутав княжну с кем-нибудь из ее фрейлин.
– Это всего лишь рисунок, – фыркнул другой, – а художники, как известно, любят украшательство!
– Хочешь сказать, она страшна, как Аркаешева дочь? – уточнил наследник, начиная злиться.
Бесило все – необходимость сидеть в четырех стенах, видеть одни и те же лица, мерзнуть, ложась спать, мерзнуть, просыпаясь. Пусть Рейвин не была его невестой, но мысль о том, что она дурна собой, тоже бесила.
Приближенные переглянулись. В гневе Рэд мог и руку приложить к источнику недовольства.
– Мы хотим сказать, что рисунок никогда не передаст, каков человек на самом деле, – вывернулся один из молодых людей, самый ловкий. – А доверять можно только собственным глазам!
Гнев неожиданно ушел, как шторм, к другим горизонтам. Вместо него появилось любопытство.
– Хм… – Редьярд взъерошил молодую, еще мягкую бородку. – А это мысль! Как бы узнать, где остановилась княжна?
Обрадованные изменившимся настроением принца приближенные повскакали с мест и бросились искать необходимую информацию.
Незадолго после полуночи наследник через окно покинул свои покои, следуя за жадным до чужих монет местным слугой, который вел его к поместью, принадлежащему одному из самых знатных Данжерских семейств. Туда, где остановилась княжна со свитой.
Прокравшись во двор, Рэд укрылся за огромной елью, которой не была страшна смена времен года. С немногочисленных лиственных деревьев в этой неприветливой местности уже начинала облетать листва, а ель казалась укутанной в шубу с королевского плеча – такими пушистыми были ее ветви.
Покои княжны располагались на втором этаже. Из окон струился слабый свет, это давало надежду на то, что княжна еще не спит, и наследнику повезет увидеть ее, а не груду мехов на кровати в алькове, скрытом глубокой тенью.
Индари не обделила принца силой, поэтому он легко взобрался на средние ветви ели, оказавшиеся вровень с освещенными окнами. И едва не упал от неожиданности – Рейвин подошла к окну и застыла, глядя на низкое северное небо. Он с жадностью рассматривал лицо с правильными чертами, обрамленное темными волосами, сейчас свободно распущенными по плечам. Да, она не была яркой красавицей, каких он предпочитал, но в твердой линии маленького подбородка, в том, как она сжимала губы, таился характер, который Редьярд разглядел. А ее выражение лица напомнило ему собственное… когда он раздумывал о предстоящем браке. Не красавица, но и не дура! Своенравная лошадка. Сейчас княжна не выглядела высокомерной, но он догадывался, с каким презрением могут смотреть на чужака эти глубокие темные глаза. Темные, как омуты, в которых пропадает свет.