– Мисс Габби, кем бы ни оказался этот джентльмен, он не может быть его светлостью. Разве что его труп встал из могилы и бродит по земле, – упрямо стоял на своем Джим.
Мрачные слова Джима положили конец бурлившей в Габби радости. Молодая женщина посмотрела слуге в глаза. С какой стати она позволила себе надеяться, что это будет легко? Судя по ее опыту, ничто в жизни не дается даром.
– Ты должен увидеть его собственными глазами, – сказала она. – Это единственный способ узнать правду.
– Да. Именно так я и подумал.
– Он уехал и вернется поздно.
– С вашего позволения, мисс Габби, я подожду здесь, пока не услышу, что он приехал. Потом выйду в холл и незаметно присмотрюсь к нему, – предложил Джим.
– Я буду ждать вместе с тобой.
Джим покачал головой:
– В этом нет нужды, мисс Габби. Ложитесь спать, а утром я все вам расскажу.
– Я не смогу сомкнуть глаз, пока не узнаю правду, – возразила Габби.
Тут в холле послышались голоса. Спустившаяся по лестнице Бет спрашивала, пришла ли ее сестра.
Габби вздохнула:
– Мне нужно идти. Я прикажу Стайверсу принести тебе поесть. А когда Бет уйдет спать, вернусь.
– Думаю, спорить бесполезно, – недовольно пробурчал Джим.
– Да, – кивнула Габби. – Именно так. С этими словами она вышла из библиотеки и присоединилась к Бет. Они съели холодный ужин, а потом отправились знакомиться с домом. Девочку восхищало все – от элегантной гостиной и ухоженного сада до конюшен, располагавшихся на заднем дворе. Габби говорила меньше, но особняк произвел сильное впечатле-ние и на нее.
Когда Бет наконец отправилась спать, а Габби притворилась, что собирается сделать то же самое с целью избавиться от Мэри, Стайверса и остальных слуг, буквально наводнявших дом, миновала полночь. Привыкшая раздеваться самостоятельно (горничная, по необходимости обслуживающая всех трех сестер, осталась в Готорн-Холле), она сняла с себя ночную сорочку, аккуратно застегнутую Мэри, и облачилась в платье, которое отличалось от только что снятого лишь одним, а именно чистотой. Затем Габби снова собрала распущенные волосы в обычный узел на затылке, спустилась по лестнице и бесшумно проникла в библиотеку.
Джим не удивился, но и не слишком обрадовался ее приходу. Четверть часа прошла в тихом, но оживленном споре о целесообразности ее присутствия. Наконец Джим сдался.
Потом они принялись ждать, сидя по разные стороны камина. Ждать пришлось долго. Прошел час, за ним второй, третий… Часы на камине пробили четыре раза. Габби, сидевшая в кожаном кресле с высокой спинкой, отчаянно боролась со сном, когда отчетливый в предутренней тишине стук копыт заставил ее встрепенуться.