Марычев – поможет?.. Или пошлет? Скажет: «А ведь я тебя предупреждал, но ты, детка, решила круто выступить, теперь сама выпутывайся».
Следователя Диму Павлова в эдакую подлянку вписать?..
Но он человек казенный и сложноподчиненный. Нагадить ему легче легкого, а выпутаться при его помощи получится навряд ли. Подозреваемая в двух убийствах – в запертой изнутри квартире наедине с покойником.
Господи!!! ЧТО ДЕЛАТЬ?!! Ведь даже выходить из дома – СТРАШНО!!! Покойник мог приехать не один, на улице или на лестничной площадке может оставаться его сообщник!!
Надо что-то решать. Надо кого-то вызывать на помощь…
Но вначале…
Дуся подошла к мертвецу. Постаралась собрать мысли в кучу: «Обшаривать его карманы или нет? Оставлять следы пальцев на вероятном телефоне, кошельке, визитках… Искать хоть что-то, дающее разгадку, или сразу убегать?!!..»
В спину Евдокии пронесся от входной двери громобойный перелив звонка!
Звонок, по правде говоря, в квартире был не шибким. Но перепуганной сыщице он показался оглушительным! Ударившим не хуже шумовой гранаты!
Дуся подскочила. Ноги подогнулись еще в воздухе. Но – хвала Всевышнему! – полноценного обморока не произошло. Шок только отшвырнул подпрыгнувшую сыщицу на диван и заставил скорчиться на несколько секунд.
Спустя это короткое время Дуся вспомнила, что дышать все-таки нужно. Дышать, соображать и жить. Пока.
И собрала себя с дивана. И покралась в прихожую.
Когда доплелась на цыпочках до дверного глазка и глянула на площадку (постоянно опасаясь выстрела через глазок!!), то поняла, что в мире происходят вещи постраннее возникающих из ниоткуда мертвецов.
Перед дверью, напряженно вглядываясь в глазок, переминалась Хрусталева. С виноватой конопатой рожей.
Зачем она вернулась?! Убивать?!! Прикончить уже Евдокию, ставшую свидетельницей преступления?!
«Мамочки, мамочки, мамочки… – секундно запаниковала Дуся. – Она меня прикончит, она меня прикончит…»
Но Хрусталева выглядела не опасной. А виноватой донельзя. Стояла и губами шевелила, нетерпеливо ножками притоптывала.
По артикуляции губ Евдокия считала единственное слово, которое быстро-быстро повторяла рыжая: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»
Может быть, у Маринки проснулась совесть?.. Завалив мужика, перепугавшаяся дамочка вначале удрала, но потом все-таки осмелилась вернуться (за родимым чемоданом с шубами) и покаяться?
Набравшись духу, Землероева раскрыла дверь. Цапнула «проказницу» за рукав норкового полушубка и одним рывком втащила в прихожую!
Дверь захлопнула. Закрыла на задвижку. И, тяжело дыша, уставилась на ловкую – зверски везучую! – бабенку.