– Постой, ты хочешь сказать… это не то, что я думаю?
Но по моему взгляду он и Мария, похоже, догадались обо всём. Передо мной пронеслись воспоминания того ужасного дня. Тут голос Марии заставил меня очнуться.
– Какой ужас! Господи, ведь вас могло убить насмерть, – воскликнула вдруг она, в смятении прикрыв лицо руками. При этих словах Макс побледнел.
Сейчас он смотрел на меня так, словно увидел во мне что-то из ряда вон выходящее. Затем, медленно выйдя из-за стола, он, бледный, как мел, молча ушёл.
– Что это с ним? – промолвила Мария. – Хотя нетрудно догадаться. Он так переживал за вас. Видели бы вы его тогда. Он ворвался в дом таким диким. Его глаза прямо горели каким-то адским, сатанинским блеском. Он только твердил одно: «Где она, Мария? Где Кристи? Я чувствую, что с ней может случиться непоправимое. Слышите меня?» Знаете, порой мне даже кажется, что в нём есть что-то такое… Не от людей, что ли. Эта его проницательность, более всего она почему-то касается именно вас. Иногда мне кажется, что он не от мира сего, что он видит то, что другим видеть не дано и с чем это связано… известно разве, только Богу, – сказала Мария.
Я в задумчивости покачала головой. Шло время, но Макс не возвращался. Мы заметили с Марией, что он никуда не выходил, иначе мы бы услышали стук двери.
– Не случилось ли с ним чего? – подумала я, уже тревожно посмотрев на Марию. – Такое странное затишье, – сказала я. – Я пойду, посмотрю, Мария, – сказала я и решительно направилась к выходу.
Проходя мимо библиотеки, я заметила приоткрытую дверь и, заглянув внутрь, увидела Макса. Сидя в кресле, склонившись возле окна, он с кем-то разговаривал, но с кем? На мгновение я замерла, прислушиваясь к его голосу, но то, что я услышала, отказывалось подчиняться логике.
– Я знаю, ты испытываешь меня. И это мне наказание за то, что она превыше тебя. Ты суров. Но не знаешь одного, ведь ты и есть та сила, которая живёт во мне, и с которой всё чувствую я, ты не хочешь с этим мириться? Что же, тогда… забери меня, но не её, потому как если не будет её, значит, не станет и меня, ты этого хочешь? Ведь она, как корень, глубоко вросший в меня и моё дыхание. Но разорвать этот корень – это значит убить заживо, меня… разве ты этого не видишь?
Сейчас мне казалось, что я схожу с ума или у меня начались слуховые галлюцинации. Я стояла в полном оцепенении, не зная, что делать. Мой мозг отказывался что-либо понимать, но неожиданно Макс обратился ко мне. Я вздрогнула.
– Кристи, тебе лучше не стоять в прохладном коридоре, ты ещё не совсем выздоровела, – сказал он, по-прежнему сидя ко мне спиной, не поворачиваясь. Я, ничего не сказав, направилась к себе, всё ещё не понимая, как он почувствовал, что это я стою в дверях, а не Мария.