Он вдруг усмехнулся, услышав мои последние слова.
– И в этом вся Кристи, необузданная, гордая, не преломленная жизненными обстоятельствами. Непоколебимая! Я знаю всё о тебе, Кристи, всё! Но вот вопрос, насколько знаешь ты себя, Кристи?
Я с удивлением посмотрела на него.
– Вот именно, – сказал он, уже глядя в сторону. – Кристи, не смотри так на меня. Ты сейчас вцепилась в меня взглядом, словно перед тобой возник сфинкс в моём обличии. Я даже чувствую, как твой взгляд пробивает меня до костей. Но это ничего, ведь настоящая истина в том, Кристи, что мы представляем собой в этой жизни.
Я вопросительно посмотрела на него. Он повернулся ко мне и остановил на мне долгий и пытливый взгляд.
– Если говорить о соблазнах, желая познать которые, человек бросается в бурно несущуюся реку. Неважно, какие затем жизненные уроки он вынесет оттуда, хотя его толкала на это страсть к жизни, к её чувственному ощущению и познанию; к её ярким краскам, но кто может упрекнуть его в том, что он подался во все тяжкие? О тебе же, Кристи, можно сказать иное. Есть люди, к которым чужая грязь не прилипает, как бы при этом все ни старались, потому что замарать себя, а уж тем более пуститься во все тяжкие – это не твоё! О, это желание справедливости во всём. Неукоснительное следование жизненным правилам: не брать чужого, не осквернять святое; не возноситься над людьми; не осуждать и не быть судимым самому и так до бесконечности. Я понимаю, это всё христианские заветы, и они должны, на мой взгляд, быть общечеловеческими. Но, Кристи, сейчас не об этом, ты забыла, что на свете есть одно очень великое чувство, очень, потому что более великого я не припомню. Так вот, это чувство может сломать в человеке все стереотипы и все его жизненные устои. Я думаю, ты догадываешься, о чём я сейчас с тобой говорю. Я хочу спросить тебя, Кристи, возможно ли такое чудо, что при появлении в тебе этого чувства, ты можешь отдаться его потоку?
Его вопрос застал меня врасплох, более того, он завел меня в тупик, хотя вряд ли он мог подразумевать, что это чувство уже давно живёт во мне.
– Ты хотел сказать, смогла бы я потерять голову…
– Вот именно, Кристи.
Я в задумчивости покачала головой.
– Что же, этого и следовало ожидать, другого нельзя было предвидеть. Я знаю, Кристи, что ты глубокомысленный и чувственный человек, но ты не покажешь своих чувств, а будешь подолгу переживать их внутри себя. И, к великому сожалению, выудить из тебя эти чувства, так, чтобы они хотя бы мельком показались снаружи, невозможно. И вот в чём парадокс: что же нужно сделать такого сверхъестественного, чтобы хоть как-то заставить их обнаружить себя?