— Она не молится, ваше высочество, — пояснил Иверн, с любопытством глядя на Давоку. — Она считает.
— До них примерно триста ярдов, как мне кажется, — произнес Соллис, не сводивший глаз с сентаров внизу и не выпускавший из руки лук.
Склоны озарялись оранжевым сиянием, огненное дыхание горы испускало подсвеченные облака дыма. Соллис достал из колчана стрелу, наложил на тетиву и выстрелил, потратив на прицеливание какие-то мгновенья. Лирна проследила за полетом стрелы. Та попала в группу преследователей, не причинив им, судя по всему, особого вреда.
Иверн встал слева от него, и братья начали обстреливать сентаров. В их неторопливых движениях чувствовался немалый опыт: стрела, тетива, прицел, выстрел — и так раз за разом. Лирне показалось, что она заметила взметнувшийся клуб пыли: кто-то из сентаров упал, может быть, даже не один. Впрочем, это их не остановило.
— Живой я им не дамся, лорд-маршал, — заявила Лирна Смолену. Внезапно Давока прекратила свою считалку и вскочила на ноги.
— А ты им и не нужна живой, — сказала она, после чего обратилась к братьям: — Хватит, поберегите стрелы.
— Ну, и где же он? — устало спросила Лирна, у которой не осталось сил даже на то, чтобы злиться. — Где великий лонакский бог ог…
Гора вздрогнула с особенной силой, и они повалились с ног. Огромное облако черного дыма поднялось над котловиной, а в пятидесяти ярдах ниже того места, где находились путешественники, из множества трещин полилась раскаленная лава. Ее светящиеся потоки поползли вниз по склону, сливаясь в целую реку огня. Рев горы заглушил вопли несчастных.
Давока поднялась, раскинула руки, принимая жар как благословение, и продекламировала на лонакском: «В третий день шестой луны, на счет двести и двадцать начиная от захода солнца Нишак вещает, осеняя своей дланью южный склон горы. Узнай же и запомни, ибо Нишак — самый великодушный из всех богов».
* * *
Спуск с северной стороны Пасти Нишака занял бóльшую часть ночи. Пепла здесь было поменьше, идти было легче. Однако холод все нарастал по мере удаления от огненной горы, и Лирне не раз пришлось пожалеть о своем неудобном платье для верховой езды.
Они устроили привал на узком выступе у основания горы: каменный навес защитил их от начавшегося ливня. Давока в первый раз за много дней разрешила разжечь костер из чахлого дрока, пробивавшегося здесь между камнями. Лирна как можно ближе подвинулась к огню: она так замерзла, что не могла заснуть. Пока мужчины отдыхали, караул несла Давока. Братья спали как мертвые, а Смолен все время ворочался. Воительница села на край выступа, болтая ногами над пропастью глубиной в добрых сто футов и держа копье наготове.