— Художественные фильмы. Снятые для показа в кинотеатрах. Он как никто умеет раздобывать их.
— А в чем, собственно, проблема? Их же полным-полно.
— Их много, я согласен. Но неиссякаемым их поток не назовешь. А телевидение за неделю показывает больше фильмов, чем Голливуд выпускает за год..
— Так почему вы не снимаете их сами?
— Будем снимать. Но сейчас это экономически невыгодно. Поэтому телевещательные компании пытаются перехватить фильмы друг у друга, и я должен быть уверен, что не переплачиваю.
— Ас чего ты взял, что он не берет с тебя лишку? Он из тех, что не забывает себя.
Я с уважением посмотрел на нее. Чувствовались отцовские гены.
— Ты права. Но мы ему нужны. Он честолюбив. Хочет создать собственную кинокомпанию. И мы можем ему в этом помочь. Так что наши отношения взаимовыгодны.
За разговорами мы дошли до нашего подъезда. Пересекли вестибюль, направляясь к лифту. В кабине Барбара раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но искоса глянула на лифтера и промолчала.
В квартире она буквально рухнула в кресло.
— Какое счастье, что существует система кондиционирования. Ты представить себе не можешь, как тяжело таскать в жару такой живот.
— Ты хотела что-то сказать в лифте.
— О, — она закурила. — На твоем месте я бы ему не Доверяла.
— И на чем основано твое недоверие к нему?
— Естественно, на мелочах. Мне не понравилось, как он себя ведет, — она затушила сигарету. — Не табак, а сырая солома.
— Договаривай, раз начала.
— Я считаю, у него нет чувства верности. Вспомни, как он третировал сегодня своего свояка. В первый раз, когда мы встречались с ним, он относился к Роджеру, как к полноправному партнеру. Роджер то, Роджер это, что ты думаешь, Роджер. Я не могла понять, в чем дело, пока ты не сказал мне, что Роджер финансировал его все эти годы.
— И что?
— Ты видел, что на этот раз все было иначе. Создавалось впечатление, будто Роджер — его лакей или вообще для него не существует. Малейший успех, и он относится к Роджеру с презрением. Каждый раз, когда Роджер начинал что-то говорить, Сэм затыкал ему рот, так что весь вечер тот молчал словно глухонемой.
— Сэму есть чему радоваться. Он вправе похорохориться. Не всякая картина приносит три миллиона долларов за двенадцать недель.
— Конечно, вправе, — кивнула Барбара. — Но не за счет человека, который полжизни поддерживал его.
— Я уверен, что ты преувеличиваешь. Ты же видела новый «линкольн», который он купил Роджеру.
— Видела, — подтвердила Барбара. — Но отдал ли он деньги, которые брал у Роджера в долг? — она тяжело поднялась. — Я вся в поту. Пойду приму душ и лягу спать.