«Нет, не в себе. Абсолютно не в себе. Потому что мне сорок семь, и я всю сознательную жизнь работал в полиции. А ещё я ненавижу рубашки, а здесь их почему-то полный шкаф, ни единой футболки. Чёрт, да тут ещё и смокинг есть!», — естественно, все соображения Леон оставил при себе. Это походило на один из тех идиотских розыгрышей, которые так любят устраивать в шоу по телику: человека убеждают, что он оказался на необитаемом острове, или что наступил конец света, и наблюдают за его реакцией. Так и хотелось поискать скрытые камеры.
Жизнь, в которой всё сложилось по-другому…
Значит, та чёртова азиатка умеет гипнотизировать. Заставила посмотреть себе в глаза и внушила всю эту чертовщину. С одной стороны, логично — не работай он в полиции, точно бы не заинтересовался какими-то там преступлениями. Но каким образом это могло бы оживить его мать?.. Неожиданная мысль пришла в голову — и Леон спросил:
— Где Крис?
— Крис? Это кто-то из твоих знакомых? Не помню никого с таким именем… — женщина потянула носом воздух и всплеснула руками. — Завтрак!
Старушка довольно резво для своего возраста выбежала из комнаты, оставив сына в полнейшем недоумении. Итак, у него нет младшего брата — Крис из новой жизни оказался вычеркнут. Какого хрена? Неужели он подсознательно хотел, чтобы тот никогда не появлялся на свет? Чтобы мать осталась жива?..
Леон сделал глубокий вдох. Не время разбираться в причинах и следствиях. Теперь-то ясно, что он не спятил — это просто сон, навеянный гипнозом. В том, что у всех азиатов есть способности к гипнозу, он уже лет сто как не сомневался.
— Вот же дрянь… — простонал несчастный, пытаясь втиснуться в первую попавшуюся рубашку. Итак, новая жизнь, в которой он с какого-то хрена работает в Центральной Городской Больнице. Может, работает охранником? Нет, тогда бы не понадобилась консультация… Так, стоп. Он что, врач? Отлично. Особенно если учесть полное отсутствие медицинского образования. И что с этим делать?
Можно сказать, что ему нездоровится. Или симулировать амнезию. Чёрт, да даже симулировать-то не придётся — он ни хрена не знает о том Леоне, в тело которого его волей нездорового воображения долбанной азиатки занесло! Хотя такими темпами кто-нибудь скорее подумает, что Оркотт окончательно и бесповоротно свихнулся: считает себя полицейским, свою мать — покойницей, да ещё и придумал себе воображаемого братишку.
Просто прелесть. Как-то по-другому представлялся шанс начать всё с начала.
— Мне пора! — Леон пулей вылетел за дверь. Ещё минута в обществе покойной матери — и он рехнётся.