– Ты что, девочка? – осторожно спросил Бобров.
– Радуюсь, – отозвалась Златка из района Бобровской шеи, шмыгнув носом в качестве подтверждения. – Примчался какой-то встрепанный мальчишка и крикнул капитану, чтобы срочно забирал всех и шел в поместье. Ну что я могла подумать. Пока тот капитан соберется, пока дойдет... Мул-то всяко быстрее.
– Эх, – сказал Бобров, сел на очень вовремя подвернувшийся стул, усадил девушку на колени и обнял так, что та слабо пискнула.
– Золотая ты моя,Златка.
Девчонка перестала сдерживать себя и разревелась.
А тут как раз в дверь ввалился дядя Вася, придерживая двумя руками на животе здоровенную амфору как раз на один метретес, то есть почти на сорок литров. Амфору расположили между креслами, потому что из-за острого дна она не хотела стоять самостоятельно, и Вован лично соскоблил слой смолы на пробке. Отведав густого темно-красного вина, Серега возопил:
– Дядя Вася, ты что притащил, душегуб! Это ж лесбосское, его для подарков приготовили!
– А у нас что сегодня? – невозмутимо ответствовал дядя Вася. – Да у нас сегодня всем подаркам подарок.
И тут Серега не нашел, что ответить.
Корабль с остальным женским контингентом усадьбы пришел только через полчаса.
На следующий день Бобров без всякой помпы, одевшись чуть ли не в лохмотья, которые ему подыскивали по всему поместью, пешим ходом проник в город и отправился на агору. Там он получил большое удовольствие, наблюдая, как чествуют «спасителя города» в лице стратега. Стратег принимал почести с большим достоинством. Фигура его выглядела монументально, а лицо... ну хоть монету с него чекань. И, между прочим, в ответной речи Боброва, его корабли и его поместье он не упомянул ни разу.
Боброву с одной стороны было смешно, а с другой – обидно. А он-то еще рассчитывал на благодарность. Получается, что людская натура совершенно не изменилась за прошедшие тысячелетия. Боброву захотелось тут же с горя и надраться, но он все-таки сдержал себя и добрался с агоры до дома Никитоса.
Перед лавкой как всегда толпился народ и Бобров сперва тоже заинтересовался, но потом вспомнил, что именно они Никитосу поставили в прошлую неделю и интерес его сразу пропал. Привратник Боброва сперва не узнал и кликнул хозяина. А хозяин, только выглянув, тут же влепил привратнику подзатыльник и лично распахнул калитку.
Вобщем все закончилось тем, что сам Никитос сполз под стол, а Никитосовский слуга сгонял в усадьбу, и оттуда прислали повозку, в которой сидела готовая ко всему Златка. Боброва погрузили со всеми приличествующими почестями и отправили домой. А Златка всю дорогу воспитывала его, покорно принимающего ее упреки. И только перед самыми воротами Бобров поднял голову и совершенно трезвым голосом сказал: