Впрочем, от яишенки я бы сейчас не отказался».
* * *
«Проблема сумки. Идя на задание, беру: пулемет Дегтярева, два запасных диска, сотню винтовочных патронов в карманы, пять-шесть гранат, парабеллум с несколькими обоймами. И сумку. Она полна. Тяжела. И довольно неудобна.
Если во время диверсионной операции я буду ранен и товарищам придется тащить меня на себе, то они прежде всего бросят сумку. Не пулемет же бросать?
Вот уже который день ломаю голову: куда ее деть, чтоб она не пропала — во всех случаях?»
* * *
«Похолодало. Вечерами заморозки. В землянке долго не проспишь. Но нет худа без добра — легче вскакивать посреди ночи, чтобы проверять посты».
* * *
«Как там дома с дровами и с деньгами?»
* * *
«Кто-то вспомнит обо мне и вздохнет украдкой».
* * *
«Часто думаю: какими станут люди, когда закончится война? Мерзавцы, конечно, полностью не переведутся. Но каждый после всего пережитого сделается мягче, внимательнее и добрее. Нам будет что рассказать своим детям о человечности и героизме. И мы вырастим небывалое по душевной красоте поколение.
И писать после войны мы должны лучше».
* * *
«Затекла спина. Столик бы для работы. Хотя бы на двух ножках».
НЕБОЛЬШОЕ ПОЯСНЕНИЕ
По всем законам поискового жанра я должен сейчас поставить точку, поблагодарить тебя, мой друг читатель, за то, что ты мысленно разделил со мной долгий путь, не корил за промахи и молчаливо звал продолжать поиск, когда от непрерывных неудач опускались руки, — пока не отыскался обмазанный смолою бак.
Но я уже говорил: в жизни все гораздо сложнее, нежели в приключенческих книгах и фильмах.
На самом деле никакого бака я не нашел.
И тетрадей Гайдара тоже.
Зная главнейшие события последних 127 дней жизни Аркадия Петровича, я попытался представить: «А что могло быть в тех тетрадях?»
А в действительности наш поиск обернулся совсем по-другому.
КАТАСТРОФА
Итак, после того как мы — Василий Михайлович Швайко, Юра и я — провели в лесу четырнадцать часов и сделались свидетелями редкого и пугающего зрелища — оледенения деревьев, наш «газик» притормозил у подъезда старой гостиницы.
Юра спросил:
— Что делаем завтра?
— Идем в райком просить помощи, — ответил я. — Будем искать тайник Михаила Ивановича.
Утром мы с Василием Михайловичем поднялись рано. Темным коридором, в котором почему-то не горели светильники, отправились умываться и чистить зубы. Повернули краны, а воды нет. В комнате у себя включили в розетки электробритвы — не жужжат. «Что за напасть?» — удивились мы.
Наскоро позавтракав, вышли на улицу. В райком идти было рано. Возвращаться в номер не хотелось. Мы стали спускаться вниз по улице Ленина. Под нашими ботинками разбивался и хрустел тонкий лед луж. Вдоль тротуаров поблескивали своей прозрачной стеклянной оболочкой липы.