Внимательно просмотрев текст, Шольц поверх очков уставился на Кубеля.
— Зачем вам столько баб, дружочек? — спросил он. — Вы так совсем истощитесь на консервах и водке.
Кубель самодовольно хмыкнул:
— Напротив, женщины придают мне сил. Я чувствую себя большим и недобрым. То, что надо для нашей с вами работы. Особенно когда противник уже виден в прицел моей винтовки.
— Что Венцель сказал об этом? — ткнул пальцем в шифровку Шольц.
— Пока ничего. Я решил, что для вас она интереснее, вот и принес ее сперва вам… А Венцелю покажу после. Если, конечно, вы посчитаете нужным.
Шольц вскинул бровь.
— Покажите, дружочек, покажите, — подумав, разрешил он. — Это хорошо, что вы так доверяете гестапо. Вас ожидает прямой и светлый путь.
В кабинет Мюллера Шольц вошел без доклада, вместе с секретарем, который робко пытался его задержать.
— Генрих, — сказал он, — у меня расшифровка первого перехвата из Нойкельна.
В эту минуту Мюллер как раз обедал принесенным из соседнего ресторана шницелем с картофельными кнедлями, сидя за столом для совещаний. Он махнул рукой секретарю, чтобы тот удалился, и кивнул Шольцу на место напротив.
— Садись, раз пришел, но шницель только один. Если хочешь, есть кофе и анисовая водка.
Шольц сел в кресло и положил перед Мюллером лист с расшифровкой Кубеля.
— Пока — вот. Кое-что, кое-что. Однако есть резон пораскинуть мозгами.
Продолжая жевать, Мюллер начал читать текст, но сразу же замер с куском во рту и отодвинул тарелку в сторону. Он пробежал обрывки донесения трижды, выделив ключевые слова: изотоп урана-235, установка, Фрайбург, каскад центрифуг.
— Черт побери, Кристиан, — взяв себя за подбородок, пробормотал он.
— Вот именно, — подхватил Шольц. — Очевидно, шифровка касается урановой темы. Какой-то ротор, каскад, магнитное поле. Что там у нас возле Фрайбурга?
Мюллер встал, одернул китель, взял лист с текстом и пересел за письменный стол, являвший собой визитку технократа: ручка, бумага, лупа, блокнот, пресс-папье — все расположено в геометрическом порядке. В его тяжелой, коротко стриженной, крупной голове с бешеной энергией завертелись факты, сопоставления, лица, персоны, отсылки к хранящимся в памяти досье, объему которых мог позавидовать имперский госархив. Шольц молча ждал и только бесшумно барабанил пальцами по столу. Наконец, он не выдержал:
— Как думаете, Генрих, стоит показать рейхсфюреру?
Под пронзительным взглядом Мюллера Шольц прикусил язык: такие решения находились в исключительной компетенции группенфюрера. Но Мюллер ответил:
— Зачем? По нашему ведомству, насколько мне известно, урановые вопросы курирует Шелленберг. У него все полномочия. Он отчитывается перед рейхсфюрером. А мы, гестапо, следим за внешним контуром безопасности. Так решил Гиммлер. С точки зрения безопасности это, — он потряс зажатой между пальцами бумагой, — напоминает утечку. Но а если это игра? Если на то имеется санкция рейхсфюрера?