– Здесь и сейчас ее рядом нет? – педантично уточнил Дмитрий.
– Нет, кажется, – поразмыслив, признала девушка.
– Тогда давайте-ка еще пару часов покемарим перед работой. Утром все по-другому порой выглядит. Сможешь уснуть, Надь?
– Хорошо, я попробую, – покорно согласилась девушка.
– Ты, Вер, если надо, с ней останься, – предложил мужчина, покидая девичью спаленку.
– Иди, мам, – отпустила родительницу Надежда. – Чего тебе со мной куковать? Ни ты, ни я толком не выспимся.
– Надюнь, а ты своих этих, – Вера поболтала в воздухе рукой, – не спрашивала про кошмар?
– Завтра спрошу. У них тоже дела бывают. Если сразу не отозвались, значит, где-то далеко или сильно заняты, – ответила избранница Двадцати и Одной. – А ты иди, ложись! Так лучше будет!
– Расскажешь, когда поговоришь, – строго велела мать и, только теперь заметив надетый наизнанку пеньюар, ойкнула и принялась выворачивать одежку правильной, не отпугивающей леших стороной.
– Ага, – пообещала Надя, укладываясь на бочок и кутаясь в одеяло.
Вера подоткнула кончик одеяла, погладила дочь по плечу, чмокнула в макушку и вышла. Когда за мамой закрылась дверь, Надюша снова села в кровати, обхватила колени руками и стала ждать настоящего утра. Заснуть после увиденного кошмара она точно не смогла бы, но пугать и волновать маму с Дмитрием не захотела. Она и рассказала-то поневоле, слишком привидевшаяся в кошмаре тварь казалась ужасающей, реальной и опасной. Но смысла вываливать свои тревоги на близких девушка не видела. Где бы ни таилась приснившаяся гадина, люди по-любому не смогли бы ее увидеть. И, в этом Надя тоже ни капли не сомневалась, никаким оружием – ни пистолетом, ни ножом – эту мерзость тоже было не взять.
Надежда попробовала усомниться в реальности привидевшегося чудовища, но в результате отказалась признавать его фантазией. Как было бы просто, окажись это багрово-черное обычным кошмаром! Но нет… Уподобиться страусу не получилось. Откуда бы ни проник в сновидение этот жуткий образ, он точно был существующим.
Закусив губу, Надя вытащила из ящика прикроватного столика цветные карандаши и принялась раскрашивать свой кошмар. Когда появятся Силы Двадцати и Одной, а девушка чувствовала их в невообразимом далеко, занятых чем-то очень важным, будет что показать и спросить. Только оставлять рисунок там, где его увидят мама и Дмитрий, она не станет. Больше пугать дорогих людей она не собиралась. И вообще лучшим способом не думать о кошмаре оказалось следующее: нарисовать его, спрятать в тумбочку и идти на кухню готовить завтрак на всех. К тому времени, когда Вера и Дмитрий встали, на столе стояли кастрюлька с овсяной кашей и омлет. А безумная тревога сменилась в душе Нади настороженным ожиданием. Паника – предчувствие неминуемой беды – прошла. Или только отступила на время перед теплом дома и солнечным светом?