— Спасибо, Николай Николаевич, — поблагодарил Рыков и сел на свое место.
— Кто еще желает высказаться? У кого есть предложения? — спросил Ганчук.
— Разрешите, товарищ министр, — поднялся Санев.
— Пожалуйста, Петр Федорович.
— Товарищ министр, товарищ прокурор республики! Преступная группа, проходящая по уголовному делу, выявлена и изобличена. Установление других преступлений, совершенных ими, наказания судом не добавит, поэтому лично я считаю, что будет правильным, если мы сосредоточим все свое внимание на доработке выявленных и их закреплении. В противном случае будем распылять свои силы и не уложимся в отведенные нам сроки. Хочу заострить ваше внимание вот на чем. В ходе расследования было выяснено весьма серьезное обстоятельство, касающееся свидетелей. Они у нас остаются беззащитными. Их избивают, им угрожают, а мы на это, к сожалению, мало обращаем внимания. Видимо, наступило время серьезно заняться этим вопросом и решить его. Может, есть смысл возложить функции защиты свидетелей на одно из подразделений МВД, увеличив его численность за счет постоянного некомплекта.
— Да, это самый легкий путь, если остановимся только на доработке выявленных преступлений, что даст возможность решить все наши проблемы, но закон от нас требует другого — полного изобличения преступников, — возразил министр. — Поэтому с вашим предложением, Петр Федорович, нельзя согласиться. Они должны взять весь груз преступлений в полном объеме, и только с учетом этой задачи мы обязаны организовать свою работу.
Вы правы в том, что свидетели находятся под защитой закона, и эту обязанность выполняют органы милиции, которые решают ее индивидуально, в каждом отдельно возникшем случае. Возложить эти функции на какую-нибудь отдельную службу, увеличив ее численность, нельзя. Поступить так нам не позволяет штатный приказ министра внутренних дел СССР, хотя, согласен, угрозы расправой, шантаж свидетелей в последнее время — явление частое и требует конкретного принятия мер. Пока будем обходиться своими силами, как и ранее, но, думаю, этот вопрос актуален не только для нашего региона, и рано или поздно он будет решен. Еще кто выскажется? — спросил Иван Георгиевич.
— Разрешите, товарищ министр, — поднялся с места Котов.
— Пожалуйста, Вольдемар Александрович.
— С внесенными предложениями я согласен, и, пожалуй, мы рассмотрели все стороны будущей работы по окончанию расследования уголовного дела. Я солидарен с Федором Федоровичем в том, что нам необходимо активизировать оперативные мероприятия с целью установления всех преступлений, совершенных преступной группой. Однако, Иван Георгиевич, я хочу остановиться на другом. Поступают оперативные данные о том, что некоторые сотрудники милиции связаны с преступными группировками и находятся у них на денежном содержании. Это тревожные сообщения, и они говорят о дальнейшей концентрации уголовной среды, ее сплоченности и организованности, желании иметь своих людей в силовых структурах. У меня возникает вопрос: готовы ли мы к такому повороту событий? Отвечая на него, могу с сожалением констатировать: нет, не готовы. Боюсь одного, товарищ министр, что нашей следственно-оперативной группе придется работать постоянно. Назрела пора создания отдельного подразделения, которое бы непосредственно занималось организованной преступностью. Об этом следует внести предложение руководству МВД страны. Прошу извинить меня, что выступил не по теме.