Но Ларина Петра в ангаре ещё не было. Он ещё только постучал в дверь с обратной стороны.
— Ситников!
Прошло полминуты, в течение которых, разумеется, никто не отозвался. Тогда ключ с другой стороны двери повернулся, и на пороге ангара возник Ларин Пётр. Капли дождя блестели на чёрном глянце ветровки, а от красных кроссовок немедленно образовалась лужица. Подумав, он осторожно стянул с себя куртку, стараясь не прикасаться мокрой тканью к шее, немедленно покрывшейся пупырышками. Самокат он поставил в угол.
— Эй, Ситников, где вы? — снова крикнул Пётр.
Дружба двенадцатилетнего парнишки, одного из самых подающих надежды юных волшебников школы номер семь, с инженером Ситниковым удивляла многих его однокашников, таких же юных магов, но не самого Петра. Ситников в последнее время стал для него своего рода противоположным полюсом относительно школьного мира будущих чародеев, да и вообще всей атмосферы Царскосельского парка и графской фабрики, где бродили уютно себя здесь ощущающие привидения, а самые несложные заклинания из области практической магии временами отшибали желание делать что-то своими руками. Как-то незаметно получилось, что Ситников оказался Петру интереснее подавляющего большинства доступных ему сверстников, да и чудак инженер, очевидно, души не чаял в необычном мальчишке. Пётр был его единственным другом, да и просто единственным человеком, который запросто отваживался пересекать границу заповедного ангара.
— Эй, всё же есть кто-нибудь? Леонардо, где ты?
Пётр положил ключ от замка входной двери под коврик у порога, где обычно оставлял для него Ситников, и вошел внутрь. В нос ему немедленно ударил резкий запах испорченных собачьих консервов, подгоревшей пиццы и выкипевшего кофе.
— Боже, что за вонь! — из кармана стёганого жилета раздалось недовольное скрежетание Волшебного Свистка.
Пётр подошёл к столу и выключил бормотавшие телевизор и радиоприёмник. Скривившись, Ларин Пётр обошёл собачью миску. Свисток, спустившись по штанине Петра на пол, — он успел уже принять свой обычный вид многоногого медного насекомого с вращающимися на тоненьких пружинках глазками-локаторами — направился под ситниковскую кровать. И тут же он упёрся взглядом в небольшую, в три своих роста, прямоугольную коробку с общеизвестным значком, означавшим не что иное, как «Осторожно, радиация!». Надпись «Уран» можно было разобрать по-английски.
Ничего же себе! — удивлённый возглас заставил Петра присесть на корточки. Постучав по коробке пальцем, он повернулся к тому, что, собственно, больше всего привлекло его в нагромождении странных предметов, коими был до отказа забит ангap. Это была странная установка в противоположном углу ангара. Внешне она выглядела как установленные друг на друга ящики с множеством ручек, регуляторов и индикаторов. Рядом громоздился гигантский, в сравнении с невысоким Петром, динамик с металлическим диффузором. Разумеется, любопытный будущий великий чародей не мог удержаться, чтобы не включить систему. Ситников как-то рассказывал ему об этом усилителе, который он собирался доделать, но в последнее время он занялся какими-то новыми и малопонятными Петру таинственными экспериментами и об усилителе просто забыл. Впрочем, не забыл о нём Ларин Пётр. И двигал им интерес совсем не праздный. В последнее время школу номер семь охватило поветрие: будущие волшебники, даже девчонки, вдруг отчаянно бросились учиться играть на гитаре, и Ларин Пётр не мог не отметить, что в этом новом занятии, как и в овладении таинствами практической магии, он явно преуспел. Замечая, что становится лучшим гитаристом в школе, Пётр возмечтал о суперусилителе и супердинамиках. Магия здесь помочь была бессильна — по всеобщей договорённости школьников на гитарные состязания она не распространялась.