— Напрасно, — ещё больше удивился Пётр. — Тебе бы посоветовали что-нибудь, и потом, мой папа… Твой брат, я в этом уверен, просто не любит фантастики, разве ты не знаешь?
— Но если они скажут, что это никуда не годится? Я же… Я просто не смогу дальше писать. А так я пишу для себя, и неважно, плохо это или хорошо. Брат сказал однажды, чтобы я послал что-нибудь в «Пионерскую правду», но я же не напишу, как меня на самом деле зовут, и мне не смогут ответить, даже если захотят похвалить.
Пётр тяжко вздохнул. Всё свидетельствовало о том, что самооценка Георгия Спаса-кукоцкого отсутствовала напрочь и мнение Георгия о себе состояло только из обидных обзывалок и уничижительных отзывов, которые он слышал в свой адрес. Похоже, что и его отец был в этом смысле не лучше других. Однако следовало переходить к самому главному.
— Твоя беда в том, что ты уверен, будто всё хорошее может произойти только с другими, но не с тобой. Но внешнее впечатление часто обманчиво. То, что мы видим, иногда не имеет никакого отношения к тому, что есть на самом деле. Вот Эльза Капитанова. Смотри, самая красивая девчонка в классе, и мальчишки за ней бегают, а она на самом деле такая застенчивая, что даже на шутки ответить не может. Кстати, она моя соседка, мы с ней приятели. Между прочим, она меня к тебе и послала, только ты не выдавай, что я тебе рассказал. Она хочет сегодня с тобой танцевать и потом погулять на этих ваших «Разведённых мостах». И потом, она давно тебя приметила, говорит, вот единственный мальчишка, спокойный такой, с которым я бы дружила. Она жаловалась мне, что этот дурак Зайченко ей проходу не даёт. Она говорит, что, может быть, вообще сегодня на бал не пойдёт, если увидит, что он припёрся к её подъезду. Вот если бы ты мог прийти раньше его…
— Она что, сама это тебе сказала? Она хочет, чтобы я… — Пётр понял, что судьбу, конечно, можно переписать. Но не напрочь. Во всяком случае, интерес Спасакукоцкого к Эльзе Капитановой был точно предопределён судьбой, и здесь, похоже, тётя Эльза не ошибалась. И наивно было бы полагать, что только сегодня, оказавшись облитым её чаем и измазанным её булочкой, он впервые внимательно рассмотрел, сколь прелестны вздёрнутый носик и конопушки Эльзы. — Что, она хочет, чтобы я встретил её у подъезда?
— Именно. Но сама она стесняется. Пригласи её после физкультуры, когда она будет идти в раздевалку. Скажи, что приглашаешь её пойти вместе и что будешь ждать возле её подъезда.
— Здесь? После физкультуры? При всех? — он с ужасом обвёл взглядом оба класса, толкущихся на волейбольной площадке и заполненном песком отсеке для прыжков в длину. — Может, лучше просто прийти к подъезду?