— У них родилась дочка, Наоми. Жили Густафссоны в маленьком городке Сен-Либуаре, неподалеку от Монреаля. Как-то раз Николь и Наоми отправились на прогулку в лес, похожий на наш. А холода стояли страшные. Густафссон вернулся с двойной смены на фабрике и обнаружил, что жены и дочки нет дома. Искать их начали немедленно. Густафссон приблизительно знал, по каким тропинкам они любили ходить, но поиски ни к чему не привели, хоть и продолжались всю ночь. Девочку нашли только на следующий день. Она замерзла насмерть. Николь обнаружили чуть поодаль; она тоже погибла от холода, но у нее ко всему прочему было сломано бедро. Никакой тайны тут не было. Мать повредила ногу и не могла идти; ей пришлось отправить за помощью пятилетнего ребенка. Наверное, это и вправду было последним шансом на спасение. Но их не спасли, и Густафссон снова остался один.
— Господи, — пробормотала Мэгги. — Подумать страшно, что пережила эта женщина. Как можно допустить, чтобы твоя крошечная дочь одна пробиралась через лес. Я понимаю, почему она так поступила, но от такого же сердце разорвется!
— И не говори. Девочка умерла во сне — только этим Густаффсон и мог утешаться. Он во всем винил себя. Спустя два месяца после трагедии он бросил опустевший дом и отправился куда глаза глядят, лишь бы подальше от проклятого леса. Ричард почувствовал, что Густаффсону больше невмоготу носить в себе невыносимую боль, не имея возможности ни с кем ею поделиться. Он предложил новому знакомому поселиться в хижине, вроде как сторожем. Не то чтобы там было что сторожить, но ты же знаешь Салливана, он никогда не оставит человека в беде.
Я познакомился с Густаффсоном примерно тогда же. Тим казался нелюдимым, но, думаю, он был таким не всегда. Душевная боль совсем его изглодала. Густафссон рубил дрова и делал прочую работу по дому. Своими руками, без всякой помощи построил веранду. Наверное, ему нужно было все время чем-нибудь себя занимать.
Судьба Густафссона чрезвычайно напоминала историю, рассказанную моему брату стариком Мэткином с автозаправки. Оба потеряли жену и дочь нелепым и страшным образом. Как я узнал много позже, совпадение не было случайным.
Я готов был слушать отца часами. Каждое его слово было словно камешек в стене волшебного замка. Хрупкого замка, который может рухнуть в любой момент, загадочного замка, в котором не счесть лабиринтов и тайных комнат, замка, полного вопросов и ответов.
Тим Густафссон и Ричард Салливан подружились. Густафссон не очень любил рыбалку, но иногда составлял Ричарду компанию. Во время одной из задушевных бесед на середине озера Тим признался в том, о чем Салливан давно догадывался: время не залечило его раны, не проходило и дня, чтобы он не думал о Наоми, дрожащей, обессиленной, бредущей сквозь заснеженный лес. И сколько бы Густаффсон ни убеждал себя, что это был несчастный случай, чувство вины не покидало его.