Подле него сидела женщина, наверное мать. Она даже не плакала, все слезы уже выплакала. Она держала ребенка за руку, а другой гладила его по ладошке. Всё гладила и гладила… И смотреть на нее было более страшно, чем на ее погибающего сына, потому что тот, наверное, уже ничего не чувствовал. А она…
— Сестра, дайте нашатырь! — услышал Игорь.
— Что?
В нос ему ударил резкий, вышибающий слезу, запах.
— Всё, Игорь. Довольно. К тяжелым я вас не поведу. Увольте! Хватит с вас.
— А это были легкие? — удивился Игорь.
— Обыкновенные.
Потом они сидели в ординаторской. Куда вошел какой-то человек в белом халате, который говорил с иностранным акцентом. На его груди был прикреплен бейджик с фотографией и именем. Как в офисе…
— Мы обеспечиваем умирающим необходимый уход, который не могут дать их родственники, — ровным голосом говорил он. — Умирание в домашних условиях не может быть правильным решением, ибо процесс смерти травматичен для психики окружающих людей, особенно для близких родственников и детей…
Александр Петрович внимательно слушал доктора и часто кивал, исподволь косясь на Игоря.
— К сожалению, в вашей стране запрещена эвтаназия. Во многих цивилизованных странах не допускают до таких ненужных мучений. Там больной может уйти по собственному решению раньше, чем начнутся боли, которые невозможно купировать медикаментами.
— Разве это нормально — убивать людей? — спросил Игорь.
— Но… Нет. Не убивать. Это есть их решение и их воля. Это в высшей степени гуманно, ибо избавляет больных от лишних мучений, а их близких от стресса, вызванного сопереживанием. Решившемуся на эвтаназию дают подписать документ и вводят лекарство, которое обеспечивает ему комфортный уход. Вернее, он сам нажимает специальную кнопку, которая приводит в действие механизм внутривенного вливания лекарства. После чего он просто засыпает. Это очень гуманная процедура…
«А может, верно, так и надо, — подумал Игорь, вспомнив все то, что только что увидел. — Укол в вену и сон, переходящий в смерть. Без этих ужасных картин, без криков, без страданий близких». Вспомнил мать, гладившую руку умирающего ребенка. Что-то в этом есть точно гуманное. Для тех, кто умирает. Но еще более для близких…
— Наш фонд собирает по всему миру средства, чтобы облегчить страдания людей, — продолжал бубнить доктор. — Мы строим хосписы, покупаем медицинские средства, нанимаем и обучаем персонал… Господь не оставляет своей милостью наших пациентов… Вы можете посмотреть… — Вручил какой-то красочный проспект. — Если вы захотите поучаствовать в этой благородной миссии, вы сможете найти здесь все нужные адреса. Спасибо. — Откланялся и ушел. Гладенький и чистенький, как отстроенный ими хоспис.