Михаил отложил в сторону недоеденную ножку.
— Ну, Маш, цыпленок точно классный. Без дураков. А все остальное… Да, пришел узнать… Спросить… Про этих, про хулиганов.
— Так спрашивай.
Михаил и Игорь переглянулись.
— Сколько их было?
— Трое. Двое меня за руки держали и волокли, один рот зажимал.
Игорь дернулся от таких подробностей.
— Описать их можешь?
— Не очень. Мне как-то не до того было, чтобы их запоминать. Одного только разглядела. Того, который меня ударил. Высокий, жилистый, и лицо скуластое, грубое. Как-будто из деревяшки вырубленное. И глаза…
— Что «глаза»?
— Мне кажется, что они слегка косили.
— Узнать, если что, сможешь?
— Этого да. Других — вряд ли.
— А когда они тебе грозили, то кричали, злились или, может быть, матом ругались?
— Нет, — покачала головой Мария. — Не ругались. Они очень спокойно говорили. Сказали, что покалечат меня так, что я поверила… — У Марии на глазах выступили слезы. — Никакие это были не хулиганы. Он и ударил только раз, чтобы показать… Миша, я боюсь.
— Ну что ты, Маша. Ты находишься под защитой спецназа, — бодро отрапортовал Михаил. — И Игорь рядом. Но все же лучше на улицу пока одна не выходи. Ты посиди тут, отдохни, а мы разберемся. Можно еще заявление в полицию написать. Пусть они тоже поищут. Получают же они за что-то зарплату! Напишешь?
— А они найдут? — спросила Мария.
— Вряд ли, — честно ответил Михаил. — По одному только описанию…
— Тогда нет, — твердо сказала Мария. — Не хочу. Не хочу всё это вспоминать. Не хочу допросов. И чтобы все узнали… Тем более они ничего не взяли.
Да, это верно — ни денег, ни вещей. Ограбление здесь не притянешь. И даже хулиганку, потому что про тот синяк еще нужно доказать. Нужно свидетелей найти, показания с них снять. Нет, не поможет здесь полиция.
— Всё, Миша, хватит допросы чинить, забыли, — попросил Игорь.
— Тогда еще ножку. Не могу я, Машка, остановиться. Ей-богу, сейчас лопну, а еще порцию употреблю!
— Кушай, Миша, кушай, для тебя готовила, — серьезно ответила Мария. — Там в духовке еще цыпленок.
И сев на табурет, уставилась в окно. За окном была только темнота.
Уже после ужина, в подъезде, Михаил сказал серьезно, без показного веселья:
— Нехорошо всё это. Не думал я, что они решатся. Видно, сильно ты их допек. Жалко Машку. Ей-то за что досталось?
Игорь молчал. А что тут скажешь…
— Вот что… Бери ее, и поезжайте в теплые края, к морю и пальмам. Куда-нибудь подальше, на край света. Отдохнете, Машка развеется, может, отпустит ее. Иначе она тут совсем закиснет. Дадут тебе отпуск на недельку-другую?
— Думаю, дадут, если хорошо попросить.