— Принесли.
— Так разливайте. Ибо Бахус есть искус художника, с коим он борется и в противоборстве том обретает силу свою и творческий дух!
— А побеждает-то кто? Бахус?
— Увы. Сия пагубная страсть сгубила не один богом данный талант. Но не пить и не рисовать — это хуже, чем если пить и творить. Саврасов литрами горькую выкушивал, а какие картины писал! Не осуждайте художника да не осуждаемы будете. Ибо пристрастие к алкоголю не есть свидетельство слабости, но — тонкой организации души, которая страдает от несовершенства окружающего мира и невозможности выразить эту боль на холсте. И всякая жидкость свыше тридцати градусов есть бальзам на израненную душу! То есть благо! Ибо без нее хоть в петлю! Прозит. — Опрокинул в рот стакан водки. Крякнул. Занюхал кисточкой, испачканной в масле. — Зело злое зелье! Но… хороша, чертовка. Хороша, особенно под огурчик! — Пошел, что-то напевая, за мольберт. — А теперь не мешайте творцу создавать великие творения. Ибо все тлен и тщета, а искусство есть вечность!
— Не обращайте на него внимание, — тихо сказал Анатолий. — У него теперь прилив творческих сил. Похмелье случится завтра. — Повернулся к Игорю. Спросил с улыбкой: — Нуте-с, что скажет больной? Чем болеете?.. Вернее, чем желаете заболеть?
— Я не знаю…
— Желать болеть надо триппером! — радостно крикнул Вениамин, выглядывая из-за мольберта. — Сия болезнь настоящих мужиков. Гусарский насморк, коим гордиться надо! Да здравствует хворь, которая передается не воздушно-капельным, но путем взаимных ласк и плотских наслаждений.
— Нет, гонорея нам не подходит. Из-за нее в стационар не ляжешь. А помните наш разговор?
— Конечно.
— Не проверялись после него?
— Нет, как-то руки не дошли.
— Ну, вот теперь и проверимся. Тем более что все равно надо какие-то процедуры проходить. Не лежать же просто так? Посмотрим вас со всех сторон и изнутри тоже.
— Но мне кажется, я совершенно здоров.
— А вы не переживайте, был бы пациент, а болезнь найдется. Мы найдем. При нынешнем развитии диагностической аппаратуры это не проблема. На то мы и поставлены, чтобы во всяком здоровом организме червоточинку сыскать. Но для начала напишем что-нибудь про сердце. Не шалит сердечко?
— Я даже не знаю, где оно находится.
— Это хорошо. А на что жаловаться и как себя вести, я расскажу. Лечащий врач у вас будет мой хороший приятель — недели две-три вас на коечке подержит, а там посмотрим.
— Гляди, Игорь, залечат тебя эскулапы, — прогудел Вениамин. — Им только в лапы попади! Тольке верь, ему можно, он свой парень. А с приятелями его ухо востро держи.