Все эти практики повседневной пустотности связаны с новизной и свежестью каждого момента. Маленьким детям эта новизна гораздо понятнее, но доступна она и взрослым. Иногда мы сталкиваемся с ней внезапно, в случае какого-то потрясения. Иногда мы намеренно развиваем это ощущение. В любом случае смысл в том, чтобы ценить эти мгновения как проблески более глубокой истины, которая лежит за пределами привычного присваивания ярлыков. Если мы продолжим искать и использовать эти возможности, наша нервная система научится лучше справляться с неопределенностью, неоднозначностью и неуверенностью. Если мы продолжим делать вылазки из зоны комфорта и развивать приятие таких чувств, наша жизнь изменится. Мы избавимся от желания заковать себя в броню, чтобы защититься, и будем, скорее, воспринимать жизнь как кино. В результате такой практики у нас появится ощущение, что нам нечего терять, и это очень важное изменение.
Глава 15
Рождение и смерть в каждом мгновении
Рождение и смерть, рождение и смерть – они продолжаются и продолжаются, непрерывно и вечно. Осваиваясь в этом потоке, мы начинам смотреть на мир свежим взглядом.
Начиная исследовать пустотность, мы выходим из пузыря своих укоренившихся представлений и ярлыков. Мы настраиваемся на одну волну с текучей, ускользающей природой явлений. На самом деле ценить красоту и волшебство этой реальности довольно легко. День превращается в ночь и наоборот, луна растет и убывает, времена года сменяют друг друга. Когда цветок расцветает, а потом начинает вянуть, мы принимаем горечь этой перемены. Даже если распад цветка заставляет нас грустить, мы способны оценить этот процесс как часть течения жизни. Представьте, если бы все было неизменно. Разве такая жизнь не была бы невыносимо скучна?
В буддийских учениях, однако, тема непостоянства неизбежно приводит к слову на букву «С». Для большинства из нас мысли о смерти не входят в зону комфорта. Неизбежность собственной смерти и смерти тех, кого мы любим, принять не так легко, как смену сезонов. Это особенно справедливо в том случае, если мы живем в культуре, где об этом не принято говорить.
Когда мне было около тридцати, мы жили в небольшой деревне в Мексике. Отношение к смерти там сильно отличалось от того, к которому я привыкла. У местных жителей не было привычки прятать ее. Например, если умирал младенец, кто-нибудь проносил маленький гроб на голове через всю деревню. Конечно, жители очень грустили и скучали по своим любимым, когда те умирали. Они не бежали от своих чувств. Но у них и не было свойственного столь многим из нас отношения: «Нет, нет! Этого не должно было случиться!» На пути от нашего дома до площади находилась похоронная контора, где через большое окно были хорошо видны тела умерших. Однажды мои дети опоздали домой, объяснив это тем, что сделали большой крюк, лишь бы не видеть мертвецов. Но к моменту отъезда из этой деревни мы все стали гораздо спокойнее относиться к смерти.