Мелких детишек, что бегают купаться на песчаную отмель в полукилометре от поселка, я как-то на автомате охраняю. По крайней мере, бешеного шакала превратил в прах раньше, чем он успел кого-либо покусать. Боласята засверкали голыми задницами, удирая в поселок и вопя при этом как резаные. Вскоре оттуда примчались взрослые мужики, вооруженные кто чем, от мотыги до здоровенной жердины. Но никого не нашли, и успокоились. А детвора снова появилась через пару дней… неугомонные.
Аул Уртасай, двор Санджар-бая
Санджар-бай, местный феодал, здоровенный седой мужик с аккуратной седой же бородой, прихрамывая, прошелся по выложенному резаным мрамором двору. Остановился около розового куста, нахмурившись, сорвал кремовую розу и понюхал цветок. После чего отшвырнул его и, взметнув полами шитого золотом халата, повернулся к стоящему неподалеку мужику.
— Ты уверен, Абдуразак?
— Да, бай, именно так и было. Шакал был. И исчез. Только шерсть осталась, много шерсти. Как раз там, где следы заканчиваются. И еще — пыль. Как раз такая, что тогда в одежде разбойников была, — обозначенный Абдуразак поклонился, подтверждая свои слова.
— Не нравится мне это, Исмаил-хаджи! Сначала это убийство и исчезновение тел бандитов. И на удар молнии не спишешь, пропали деньги Кемаля-эфенди и оружие его и его сына. Теперь вот это. То, что бешеный шакал не смог покусать детвору — хвала Аллаху! Но вот то, что он просто в прах рассыпался, по словам детей, и мой лучший следопыт это подтверждает… что мне делать, уважаемые? — И хозяин здешних мест повернулся к мулле и казию, сидящим неподалеку и внимательно слушающим.
— Пока ничего. — Подумав, ответил казий, здешний судья. — Законов, ни людских, ни божьих, это происшествие не нарушает. Мало ли что мог сделать Аллах в мудрости своей, чтобы оберечь малолетних детей?
— Злости нечистого в этом нет. — Согласно кивнул мулла, огладив белоснежную бороду. — Люди ни на что не жалуются, кроме обычного. Разбойники — это было неприятно, но опять же, их удалось опознать и найти гнездо. Кто бы мог подумать на этот караван-сарай? И из Коканда вам из канцелярии самого благословенного и наимудрейшего Мадали-хана благодарность пришла.
— На самом деле, Санджар-бай, нам всем, под вашим мудрым руководством, удалось разоблачить старую банду, которая промышляла на нашем тракте. На фоне того, что мы нашли в тайниках караван-сарая, пропажа оружия и золота небольшая неприятность. — Оживился казий. Еще бы, про те приговоры, которые он вынес младшим сыновьям и женам хозяина караван-сарая, написали газеты даже далекого Гурьева. Правда, русские несколько осудили его за излишнюю строгость, но отметили грамотность следствия и непредвзятость самого судьи. Удачно на суде тот русский путешественник оказался, и при этом был настолько вежливым, что прислал с оказией пару экземпляров газеты. Казий сейчас хранил их среди самых ценных своих бумаг. — Судя по всему, наш дорогой Исмаил-ходжа прав, зла в этом всем нет. Я бы даже сказал, да не прогневается на меня Аллах, что в реке проснулся ифрит. Мне мой дед рассказывал, что в некоторых оазисах живут духи-хранители.