– Конечно! Да, я буду у вас в конце сентября. Какой был бы хороший повод для тебя приехать на обед в Портленд! Кажется, мы не виделись сто лет. Я знаю, что мы обе немного сглупили, не общаясь столько лет.
Эвви сжимала и разжимала кулак, играя с розовыми шнурками на перчатке:
– Не думаю, что на этот раз мы сможем встретиться.
Ответные слова были предварены удивленной паузой:
– А? Ты не в городе?
На секунду Эвелет подумала, что, может быть, на этот раз мама все-таки захочет возвратиться. Она открыла рот, будто собиралась сказать: «Да, да, я в поездке, вот именно». Но она не забыла тот разговор в грузовике Дина на обратном пути в День благодарения, она помнила, как он говорил, что ей следует начать говорить правду хоть кому-то.
– Нет, я не путешествую. Я просто не хочу, мам. Я не говорю, что это навсегда, но давай не сейчас.
– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
– Я не хочу сейчас встречаться с кем бы то ни было.
– Не говори глупостей. Я не видела тебя целую вечность. Мы повидаемся и…
– Нет, не сейчас.
Теперь голос Эйлин стал жестче:
– Ну, тогда я действительно не понимаю. О чем вся эта драма?
Эвви ответила, не открывая глаз:
– Это не драма. Просто у меня нет сил рассказывать тебе обо всем, что случилось со мной за последние два года, в редкие часы встречи только потому, что тебе интересно. Я только что рассталась с одним человеком, я была на грани продажи дома – у меня много чего происходит, но я не собираюсь распространяться об этом.
– Я найду время, когда тебе будет удобно, – произнесла Эйлин, как будто Эвви ничего ей не говорила.
– Мама, ты меня не слышишь. Я не хочу этого делать. Я…
Внутренний голос Эвви нашептывал ей слова Энди, который убеждал ее: «Не извиняйся все время».
– Я не хочу этого делать, – настойчиво повторила Эвви.
– Милая, я знаю, что тебе было тяжело. Но я не прошу многого, всего лишь обед. Если нам нужно что-то обсудить, мы это сделаем. Я хочу помочь. И хочу побольше узнать о твоем парне.
– Я понимаю, но не хочу говорить об этом с тобой.
– Эвелет, – настаивала Эйлин. – У тебя только одна мама, а у меня только одна дочь. И я не хочу, чтобы кто-то из нас сожалел.
Начиналась ее любимая финальная часть. Крещендо[235] симфонии Эйлин Эштон для телефона с предварительно напечатанной поздравительной открыткой. Эта симфония неизбежно заканчивалась одной и той же цимбальной[236] россыпью: «А как ты будешь себя чувствовать, если я умру?»
– Мам, я поговорю с тобой позже.
– Эвви, это на тебя не похоже.
– Почему же? – возразила Эвви. – Я знаю, что это не так.