А чтобы подстраховаться, я вызвал к себе Виктора Леграна и приказал ему взять свой взвод, двойной боекомплект и вместе с взводом Гуга встать на ночевку в лесу. И никаких дробовиков в обоих взводах; тяжелые скутумы наверняка защитят этих засранцев от картечи. На вооружении у бойцыц, вышедших навстречу врагу, будут исключительно «американки». Остроконечная пуля прошьет любой щит навылет. Но геройствовать я им категорически воспрещаю. Если легионеры попрутся на них через лес, то следует вести арьергардный бой и отступать на основные позиции. Если же враг их не обнаружит, то им потребуется совершить обходной маневр и зайти к противнику с тыла. Два станкача и два ручника с фронта, а также четыре ручника во взводах у Гуга и Виктора с фланга и тыла позволят нам при необходимости нашинковать тут хоть всю тысячу. Хватило бы патронов в набитых дисках к «люськам». Чем этот пулемет хорош – в его диске нет пружины, которая может ослабнуть, поэтому снаряженные про запас диски способны храниться длительное время. А чтобы враг неожиданно не прилез к нам ночью со стороны луга, я распорядился установить там растяжку, смастеренную из лыковой веревки и американской реплики «лимонки». При этом я рассчитывал на эту растяжку скорее как на сигналку, чем как на серьезное средство поражения. В противном случае там следовало минировать весь луг подряд.
Кстати, необходимо предупредить и Петровича. Еще один пулемет в деле лишним не будет. «Отважный» сейчас в рейсе к Сереге за очередным грузом и может получиться неприятная коллизия: вот он подходит (ни сном, ни духом, что тут происходит), и неожиданно становится свидетелем того, что нас на берегу идет жестокий бой. Поэтому нужно написать ему записку и отправить ее навстречу кочу на челноке с парой незамужних девиц-полуафриканок. Миновать друг друга у них никак не получится.
Тот же день. Поздний вечер. Двадцать километров к югу от Большого Дома, холм в центре современного Бордо, временный полевой лагерь 8-й, 9-й и 10-й когорт VII легиона.
Командующий отрядом военный трибун Секст Лукреций Карр.
Разведчики вернулись только поздно вечером, и возвращение их было печальным. Двое из них пострадали: у одного была окровавлена половина лица, другого, с раной в ноге, товарищи несли на самодельных носилках. Эти несчастные встретились с превосходящими силами врага и были вынуждены отступить, опасаясь полного окружения и уничтожения. Декан разведчиков, старый воин Луций Сабин, счел, что в его обязанности входит обнаружить врага и отступить в относительном порядке. В противном случае, если разведка погибнет в сражении, командование останется в неведении по поводу возможной угрозы.