Приняв в трюм полный груз оловянной руды, «Отважный» собирался в обратный путь. Помимо груза и первоначальной команды, на его борт поднялись некоторые члены клана Рохан. В первую очередь к новому месту жительства отправлялись дети до четырнадцати лет, неспособные приносить пользу на сборе кристаллов касситерита, отец Бонифаций, а также семейство леди Гвендаллион. Старшим в клане Рохан оставили Виллема-воина, которому вменялось контролировать Тревора-управляющего. А чтобы остающиеся на пустынном берегу рядовые члены клана Рохан не думали, что их бросают, с ними для руководства процессом сбора касситерита остались Гуг, Люси и три полуафриканских жены Гуга: Тиэлэ-Тина, Каэрэ-Кася и Суэрэ-Инна. Ярко-рыжий веснушчатый Гуг казался кельтам почти своим, да и пользы от его практической сметки и деловитости было гораздо больше, чем от важного вида Виктора де Леграна.
И если самой матроне и ее дочери Шайлих предстояло путешествовать на общих основаниях, имея в каюте одну койку на двоих, то Эмрис сидел в закутке, прежде предназначавшемся для собак, а позже использовавшемся для перевозки к Северным Оленям Марины Жебровской. Не самые удобные апартаменты, особенно если учесть, что на голову бедняги была натянута особая кожаная шапка, которая плотно закрывала глаза и уши, оставляя открытым только рот, чтобы он имел возможность дышать и принимать пищу и питье. Поскольку предполагалось, что отпрыск лорда просидит в этом заточении все пять дней, пока «Отважный» совершает путешествие из Корнуолла к пристани у Большого Дома, Корвин-плотник изготовил для него специальное сиденье с дыркой, под которым крепилась довольно объемистая деревянная кадушка. С учетом скудного покаянного рациона кающегося грешника и шестидневного подготовительного поста, полностью очистившего кишечник юноши, емкости этой кадушки должно было хватить до конца путешествия.
Помимо прочих грузов, Сергей Петрович отчаянно хотел прихватить на племя хоть одного быка клана Рохан: все же это какая-никакая культурная порода, которая позволит начинать селекцию крупного рогатого скота не на пустом месте. Но из-за ограниченных размеров люка опустить скотину в трюм оказалось невозможно, а находясь на палубе, бычья туша мешала бы перебрасывать гик бизань-мачты с одного борта на другой при перемене галса. Малость поразмыслив, бессменный капитан «Отважного» решил перед следующим рейсом демонтировать бизань и сходить до Корнуолла только под грот-мачтой и мотором. Если случится такая необходимость (например, в случае поломки мотора), до дома можно дотянуть и на шестидесяти процентах от полной парусности. Правда, если разыграется хоть сколь-нибудь серьезный шторм, то от скота на палубе придется избавляться, сбрасывая его за борт; но этот риск надо признать неизбежным, так как другого способа доставки быков к Большому Дому просто не существует.