– Погоди, Петрович, – сказал Андрей, когда я высказал ему эту идею, – этого Марка Германика Гай Юний охарактеризовал как умного засранца без всяких зачатков совести. Не исключено, что вместе с легионерами он выставит на вал заложников, то есть рабов, и даже более того, это окажутся не взрослые мужчины, а женщины и дети. Сможешь ты стрелять в них из пулемета или отдать такой приказ Ролану?
В ответ я только отрицательно покачал головой. Стрелять по женщинам и детям, которых используют в качестве живого щита, я бы не смог, и тем более не смог бы стрелять в них из пулемета, который не разбирает правых и виноватых.
– Тогда, – сказал Андрей, – сделаем так. Часа через два после наступления темноты мы с тобой разыграем следующую мизансцену. Ты со всей торжественностью подъедешь со стороны главного входа, продемонстрируешь голову этого придурка Секста Лукреция, и пусть Виктор потребует от этого Германика сдаваться на милость победителя. Побольше шума, помпы и пыли в глаза. Главное – шума. Гуди в клаксон, стреляй в воздух, стучи в барабаны и так далее, а вместо пыли хорошо подойдет свет фар прямо в глаза. Пусть только попробует не подчиниться. А мы с Гугом и его головорезками тем временем обойдем этот балаган по большому кругу и попробуем пробраться в него, так сказать, огородами, со стороны южных ворот. Если ты хорошо сделаешь свое дело, то там будет один или два часовых, и те оглохнут от производимой тобой какфонии, что очень важно, а остальные сбегутся смотреть на твое представление… А уж после того как мы окажемся внутри, господа легионеры и узнают, что такое спецназ на тропе войны.
Тот же день. Поздний вечер. Большой Дом, комната на первом этаже рядом с медицинским кабинетом, в которой лежит раненый отец Бонифаций.
Люси д`Аркур – медсестра и замужняя женщина
Вот и закончился этот длинный, наполненный событиями, день, и первобытная ночь воцарилась над юной землей. Наверное, сейчас около девяти часов вечера – за время своей жизни здесь я научилась с точностью до пяти минут чувствовать время. За пределами нашего поселения – непроглядная тьма, полная неведомых тайн и смутных угроз. Тьма эта – абсолютная, густая и величественная; в этом мире ее еще не научились разгонять достаточно эффективными способами, а потому испытывают перед ней мистический трепет и наделяют злыми свойствами. Считается, что во тьме бродят недобрые духи, которые могут завладеть душой человека… Ночью не стоит опасаться нападения себе подобных, ведь все действия люди совершают только при свете дня. Но тьмы боятся все. И даже в нас, детях двадцатого века, живет это иррациональное чувство, которое никогда не удается заглушить до конца…