Но пока отец Бонифаций колебался между следованием обетам и Замыслу творца, не понимая, по какую сторону границы между ними лежит спасение его души. И хорошо, что его никто не торопит, такие решения не терпят суеты. В тот момент, когда племя Огня, подобно гусенице в коконе, готово превратиться в единый народ, уверовавший в Великого Духа, в этом мире опять появились новые непонятные люди… И обстоятельства их появления сложились так, что снова прозвучали выстрелы и пролилась кровь. Но важно не это. Если верить словам Сергия ап Петра (а не верить им нет никаких оснований), убитые были бандитами хуже любых диких саксов. Смерть их в этом мире была закономерна и неизбежна, потому что в ином случае закономерна и неизбежна была бы гибель Племени Огня. При этом священник понимал, что любой и каждый из новоприбывших может играть в Замысле особую, только ему предназначенную роль. Он интуитивно чувствовал, что еще не все люди, необходимые для исполнения Предназначенного (их он условно называл «апостолами») уже собрались в Большом Доме на Холме, и ждал недостающих людей с нетерпением и опаской, даже приблизительно не представляя, кто они и что собой представляют.
Он присутствовал при встрече Сергия ап Петра с новичками и не смог сделать из нее никаких определенных выводов. Тех, кого привели под арестом, пока еще не допрашивали, потому что это дело отложили до возвращения Андрея ап Виктор. С шестью другими новичками вождь племени Огня беседовал в присутствии Ольги Валерии (Ольга жена Валерия лат.) и из этого разговора отец Бонифаций не смог сделать никакого определенного вывода. Двое из присутствующих (кстати, соплеменники Основателей) смотрели на священника с легкой неприязнью и раздражением (мол, а ты зачем тут нужен, долгогривый?), остальные четверо взирали на него с интересом, переходящим в любопытство. Из тех четверых один был потомком англов – такой же рыжий и долговязый, двое – потомками континентальных галлов, а один, совсем молодой юноша, с одной стороны, был соплеменником Основателей, с другой стороны, являлся потомком германцев, а с третьей, всю свою жизнь прожил среди потомков галлов (как Ольга Валерия).
Вот в этом юноше, единственном из всех, отец Бонифаций ухватил проблески того, что изнутри этот человек значительно больше, чем снаружи. Но если этот юноша и сможет стать «апостолом» и принимать судьбоносные решения, то только в некотором будущем, когда полностью созреет и наберется опыта. При этом все прочие (при всех своих достоинствах, взрослые и опытные) были не более чем исполнителями, достаточно ценными на своих местах, но сверх того не представляющими собой ничего особенного.