Но, кроме материальной стороны, существует и духовная. Я сам справлялся с этим делом – пока оно касалось нескольких десятков или пары сотен человек, но теперь я чувствую, что должен передать часть своих полномочий отцу Бонифацию. Он сейчас работает над созданием Писания Шестого дня Творения: должна получиться авраамическая религия без Авраама и прочих пророков, но с нами, любимыми, в главной роли. Я хотел уклониться от такой чести, как и от прилагающегося к ней тернового венца, но отец Бонифаций против. Без святых и пророков, мол, не сможет существовать ни одна порядочная религия. И наше желание тут не имеет никакого значения. Все равно после смерти наши образы залакируют до такой неузнаваемости, что мы и сами не смогли бы догадаться, что мы это мы. А посему, господа, извольте сдать по одной автобиографии – для последующего написания Жития, а также свои дневниковые записи, чтобы будущие монахи-летописцы превратили их в Евангелия.
Вот он – стоит и смотрит на берег, где к мосткам, с которых ловят рыбу девочки Антона-младшего, сбегается народ. Как я понимаю, кто-то глазастый, отслеживающий поворот реки, уже увидал наш парус и бегом помчался оповещать о нашем прибытии народ и начальство, так сказать, возвещая благую весть Граду и миру. Все, пора отстранять от штурвала Алохэ-Анну и брать управление на себя. «Отважный», как и в прошлый раз, опять в полном грузу. Поэтому ввести его в устье Ближнего, не посадив при этом на мель – непростая задача.
Если для Сергея Петровича картина, открывающаяся с борта «Отважного», была вполне привычной и не вызывала никаких дополнительных эмоций, то отцу Бонифацию все было в диковинку. К команде «Отважного» и его капитану священник уже присмотрелся и составил свое мнение, но люди на берегу, быстро собирающиеся к импровизированному причалу, были пока для него величиной неизвестной. Все же в морские походы ходят люди совершенно особого склада, совсем не похожие на тех, кто остается дома. Надо сказать, что творящееся на берегу поначалу привело отца Бонифация в определенное недоумение. Поместье (или как еще можно было называть это место) выглядело как-то неправильно. Казалось, что строения и сооружения просто бестолково разбросаны на местности. С борта корабля были видны несколько беленых низких домов под деревянными крышами и рядом – квадратики полей, где только что копошились работники. Но сейчас эти люди уже изо всех сил спешили туда, где пристанет корабль. Но это какие-то странные работники (точнее, работницы): они одеты так же, как одевается команда корабля и женщины, выполнявшие какие-то работы в устье реки. А где тогда, простите, одетые в серые балахоны вилланы или вилланки, которым положено обрабатывать поля лорда? где тут господский дом и что это за густой дым поднимается из-за тех кустов?