– Мне тоже с тобой хорошо, – проговорил он едва слышно. Мягко погладил меня по спине и всё-таки отстранился. – Присаживайся на кровать. Мне нужно кое о чём тебе напомнить.
– О чём? – не поняла я.
Но противиться не стала. Прошла вместе с Рисом к постели, села на край. Парень опустился передо мной на корточки, снова поймал мои руки и посмотрел в глаза.
– Ты ведь не помнишь, как сюда попала, – сказал он.
– Не помню. Но… почему?
Только теперь я сообразила, что, и правда почти ничего не помню о сегодняшнем дне. Хотя утром проснулась точно в своей комнате, а потом, кажется, мне что-то передали. Какой-то небольшой сосуд с жидкостью. Дальше были лекции, только не могу вспомнить, какие. Потом я отправилась на занятия с Рисом, пришла в тренировочный зал…
– Колториум, которым ты меня напоила, имеет несколько побочных эффектов, – проговорил Дарис. – Один из них – вот такие провалы в памяти. Завтра ты всё вспомнишь, причём в мельчайших подробностях. И дабы не случилось катастрофы, я сейчас сам расскажу тебе о том, что было.
– А что было? – спросила, уже заранее предчувствуя, что ничего хорошего не услышу.
– Ты рассказала мне о матери и о том, как её убили, – ответил Рис.
Но взгляда не отвёл. Наоборот, смотрел на меня пристально, готовый в любой момент погасить мою истерику, но я оставалась почти спокойна.
– Много рассказала?
– Всё, – признался эмпат. – Кроме имени того, кто это сделал.
– Вот и отлично. – Теперь я даже вздохнула с облегчением.
– Хорошо. Пусть его имя пока останется тайной, – согласился Дарис. – Но об остальном давай поговорим. Готова?
– О чём там говорить? – мой голос прозвучал почти безразлично. Кажется, Рис всё-таки как-то на меня воздействовал, потому что впервые в жизни я смогла так легко говорить о событиях того дня.
– Расскажи, чего именно ты испугалась тогда. Я понимаю, что всё происходящее было дико, особенно для восьмилетней девочки. Но в этом есть нечто, ставшее ступором для раскрытия твоего дара, заставило его уйти в глухую оборону. Поэтому подумай пожалуйста, что именно было самым страшным.
Я не хотела возвращаться к тем воспоминаниям, но сейчас, рядом с Рисом, сделать это оказалось не так тяжело. Более того, теперь мне самой захотелось найти ответ на его вопрос.
– Он… тот человек… смотрел на Амелию, будто на самый желанный подарок, – проговорила, очень отчётливо представив тот его взгляд. – Он трогал её, целовал, обнимал, а потом… убил.
– Думаю, именно в этом причина твоей фобии. Вероятно, в твоём сознании прочно отложилось, что даже безобидные мужские прикосновения сулят смертельную опасность. Но, как я успел заметить, катализатором срабатывания твоего дара является именно взгляд, в котором отражается желание… похоть, – рассуждал Рис.