Рысь, приподнявшись над своим столом, увидел, что девица воистину права: Лютый тоже приподнялся, пялясь на нее выпученными глазами цвета тусклого изумруда, и «грабли» держал, как готовая служить собачонка. Менестрелю наконец-то удалось как следует рассмотреть собрата по профессии, и на какой-то миг он ощутил желание, следуя примеру Смита, тоже убраться под стол. Был бы Топинамбур хорош по-своему, на ихний эльфийский лад: рубленое лицо, раскосые глаза и чувственные губы, вот только шрам рассекал его рожу от уха до уха, и по носу не по разу прошлись копром. Или пестом, учитывая техническую отсталость здешнего мира. Ну и уши, эти уши никак нельзя было одобрить.
— Не зря алхимики пишут на бочонках с вересковым элем, — продолжала рыжеволосая дева поистине боговдохновенную речь, — «Смертельная доза. К эльфам не относится».
Отвлекли Рыся от слишком уж пристального созерцания воина-менестреля и двух рыжих красоток ритмичные толчки в столешницу снизу. Это Смит бился о доски головой. Парень заглянул под стол:
— Ты чего? Ты же себя демаскируешь…
— Я ненавижу вересковый эль! Или я не эльф? Или я не нормальный?
Рысь погладил беднягу по плечу:
— А может, тебя закодировали?
Смит глубоко вздохнул и успокоился. Между тем лежащая, не то под воздействием пламенной речи, не то липкой гадости, льющейся на лицо, стала подавать признаки жизни. Лютый наклонился над ней, нервно облизываясь и дергая плоскими ноздрями.
— Надо сделать искусственное дыхание.
Он впился в испачканные элем губы и, сочетая искусственное дыхание с массажем, бодро полез ладонью под бронелифчик.
— Не трогайте меня! Я не люблю, когда меня чужие обнимают! — отперлась от первой помощи рыжая, удачно двинув Топинамбура коленом. Эльф ухнул и обмяк.
— Браво, сестренка, — сидящая отставила чашу и раза два свела и развела ладони. — И поскольку мы выяснили в нашем маленьком поединке, что Лаирнэ все-таки я, то придется тебе назваться другим именем.
Рыжая в ночнушке ковырнула ногою пол и надулась, не признавая себя побежденной, но не отваживаясь вслух о том сказать.
— Не испытывай мое терпение.
— Струна Забора. Это мой сценический псевдоним, — поведала соперница, мило краснея. — Но… если для тебя это слишком сложно, зови меня Бомжиха.
Лаирнэ закашлялась и опрокинула в себя остатки эля.
— Нет-нет, вполне. А…
Между тем Лютый, перебирая ладонями ножку стола, привел себя в вертикальное положение и мрачно воззрился на рыжих, пытаясь уразуметь, которая из двоих ему приложила. И вправду ли их двое. Струна охнула, одну руку устремила к менестрелю, а второй схватилась за грудь: