Тут «эльфийская принцесса» взяла вовсе уж душераздирающий аккорд, и горшок с геранью чвякнул с подоконника.
— Ах чтоб тебя! — замахнулся корчмарь полотенцем. — Зараза ушастая!
— На себя посмотри, — отозвалась Лаирнэ флегматично. А потом с воплем «За родную эльфийскую родину!» выставила черных из корчмы.
— Победа за нами! Враг бежал! — сообщила она, заглядывая под стол к Топинамбуру.
— Рапсодия! Я отомстил за тебя! — проревел он и выполз на карачках. Оглядел бесчувственную Забору и решил излить в песне скорбь по павшей в бою сестре. Но «сестра» зашевелилась, приподнялась и с томным вздохом приложила ладонь ко лбу.
— Ах, мне нехорошо.
— Эля! — взревел Лютый. — Девушке нехорошо.
— Девушку нашел, — фыркнула Лаирнэ. — Вот я, между прочим, несмотря на все тяготы рабства и плена, себя блюла. Могу доказать, кстати.
Струна скривилась:
— Уж кто бы говорил.
Лютый закрутил башкой между рыжими. Рысю показалось, она поворачивается на сто восемьдесят градусов, как у филина.
— Ну… хм… я верен сожженной Рапсодии. Но если кто-то проверит и подтвердит…
Лаирнэ дернула левым плечиком, Забора правым, и обе надулись, терзая друг друга взглядами.
— Я бы проверил… — протянул Смит из-под стола.
— А кто это у нас тут хочет комиссарского тела? — плотоядно ощерился Топинамбур, оглядывая окрестности.
Скайрысь понял, что они со Смитом, как никогда, близки к провалу.
Спасти их могло только чудо.
И оно произошло в виде толстого металлического кольца, о которое Скайрысь споткнулся задом, стараясь как можно глубже отползти под стол. Кольцо было холодное, тяжелое, и внушало… по крайней мере, надежду на спасение. Изловчившись, несчастный менестрель потянул за него изо всех сил. Смит помогал ему громким сопением из-за плеча.
А зловонное дыхание Топинамбура ощущалось уже совсем близко. Оно источало миазмы верескового эля и луковой похлебки. Не менее зловеще хлопали совсем рядом знаменитые эльфийские уши.
Рысь напряг все силы и дернул… Люк с жутким скрипом поехал в сторону, и если бы эльфийским принцессам в тот самый момент не приспичило в песне выяснить, которая из них более девственна, на этой истории можно было бы поставить точку.
А так беглецы успели сигануть в люк, захлопнуть его за собой и тяжело задышать, согнувшись пополам и держась за колени. Глаза Смита ярко светились в темноте. Больше вокруг ничего видно не было.
— Где… мы? — жалобно спросил Скайрысь.
— В погребе, конечно, — бодрым голосом отозвался Смит. Подпрыгнул и сорвал с потолка нечто, пахнущее копченой колбасой. Разломил надвое и сунул долю Рысю.
— Хозяин — скотина, зажимает самое вкусное. Оборонный погреб это, на случай войны между эльфами и гномами. А еще орки могут набежать… — и стал жевать, мечтательно закатив глаза.