Возле душа заголосили: «Третий отряд!», и пришлось срочно бежать.
— Не катит, — Кахновский увлекся и продолжал на ходу, — он или незашуганный, или не переоденется.
— Вот тут ты не прав. Он гуляет себе одиноко, в простынке, ручки потирает, уверен, что не вычислит никто. Во мраке ночи. И слава есть, и не перед кем комплексовать.
— Еще раз и по-русски.
— И еще у него должно быть чувство юмора, — ныряя в вырывающийся из предбанника пар, договорил Макс.
3.
— Знаешь, о чем я мечтаю? — глядя на небо, сказал Даник. — Связать ее и запереть в подвал, пока не закончим следствие.
Максим прекрасно понял, о ком он говорит. И в чем-то даже разделял кровожадные дружеские планы. Но постарался сохранить объективность.
— М-м… — произнес он дипломатично.
— Она все портит. Она нас ставит на уши. Она не дает подумать спокойно. Она его спугнет и вляпается, и ее… он ее… она его… то есть, наоборот… — Даник в раздерганных чувствах шмякнулся на землю.
— Как ты относишься к макаронам быстрого реагирования?
— Чего?
— Ну, давай поедим сперва, — сказал Максим. — Я не могу голодный думать.
Пока Даник продолжал сидеть, безнадежно опустив руки и воображая, каким пыткам подвергнет Катьку за все ейные подвиги, Максим успел выпросить в кухне кипяточку, принес миску, две ложки и упаковку с вермишелью. Разорвал, и плюхнул вермишель в кипяток.
— Ты что! — заорал Даник, ложкой вылавливая пакетики со специями. А они еще и не давались.
— А-а, — пробормотал Симрик, — задумался. Как нейтрализовать Катьку.
— И как? — спросил Даник без надежды.
— Ты должен с ней помириться. Пока она не натворила чего. Ведь натворит, — намекнул Максим с угрозой.
Даник выронил ложку. Пакетики опять очутились в кипятке.
— Ни за что!
Максим взял вторую ложку, докончил акцию спасения и высыпал специи в разбухающую вермишель.
— Если ты из-за меня, то я на нее не обиделся.
Даник прямо вытаращился на него.
— Ну, пошутила неудачно. На, ешь.
— Она со мной говорить не захочет. Пока бандита не поймает. И после, — Даник поковырял ложкой вермишель. — Горячо.
— Тогда мы должны ее заставить.
— Как? (Симрику показалось, что друг сейчас уронит в миску скупую мужскую слезу).
— Ты должен совершить подвиг. Ну, спасти ее из горящего дома, — он вспомнил их подвиг с огнетушителем и подавился вермишелью. От смеха. Даник, погруженный в меланхолию, к счастью, этого не понял. Ну, что от смеха. А Максим поскорее состроил каменную физиономию.
— Или выиграй Валькирин турнир. К ней Рома пристает. Может, и сделает. Кира — турнир. Тебя там увенчают…
— И Катька рухнет к ногам победителя? — Данила горестно облизал ложку. — Она скорей сама его выиграет.